— Ничего, — еле слышно пробормотала она, по привычке опуская глаза.
— Так-так-так, а теперь ты начинаешь отмалчиваться, уходя от прямого ответа. В последнее время с тобой творится что-то неладное… Доусон что, заигрывал с тобой? Он собирается сделать тебе предложение?
— Нет! — Вспыхнув, воскликнула она, поднимая на него глаза.
Потянувшись за бутылкой, чтобы долить себе спиртного, Дэмиен украдкой покосился на смущенную девушку. Иногда Мишель проявляла несвойственную ей решительность, восставая против наставлений его отца. Теперь нечто подобное произошло и во время сегодняшнего ужина.
— И не сделает, — отрезал Райан Гилберт, даже не взглянув на неё, и тут же выхватив из рук сына бутылку, как будто намекая, что с выпивкой тому на сегодня пора заканчивать, с грохотом поставил её на стол.
Мишель бросила оторопевший взгляд на сводного брата. Несмотря на то, что отец лишил его возможности как следует сегодня напиться, в глубине души он ликовал, упиваясь собственной находчивостью, ведь именно по его вине сейчас страдала «сестренка», подвергнувшись ненужному допросу. И наблюдая со стороны за страданиями этой девушки, он словно хотел дать ей знать, что пущенная им недавно сплетня — только начало его великой мести по отношению к ней.
Глава 2.14
— Зачем ты выставляешь себя на посмешище? Зачем вешаешься на шею мужчине, который знать тебя не хочет?! — негодовал Гилберт-старший, будучи не рад, что за столом вообще была поднята эта тема.
— Да не вешалась я ему на шею, мистер Гилберт! — Вспылила Мишель, теряя самообладание до такой степени, что позволила себе пойти в открытую против доводов взрослого человека, относившегося к ней, между прочим, так, как если бы она была его родной дочерью.
— Ты пойми меня правильно, — опасаясь, как бы она не угодила в беду, Райан Гилберт счел за необходимое её предупредить, искренне надеясь, что она серьезно отнесется к его словам. — Я безмерно уважаю этого человека, потому что талантливей хирурга видеть мне ещё не приходилось, но ты тоже должна понимать: он мужчина непростой… Даже больше скажу, прожженный циник, который по слухам к тому же не очень хорошо обращается с женщинами.
— Зачем вы мне все это говорите? — возразила девушка, с особым пылом бросаясь на защиту Доусона. И подсознательно чувствуя, что отчим неправ, она не переставала поражаться той силе духа, вдохновлявшую её отстаивать собственную позицию, не считаясь с интересами окружающих.
— А затем, что если бы он и заявился ко мне с просьбой выдать тебя за него замуж, я и то с большой неохотой дал бы разрешение на этот брак, — окрысился на неё мужчина, скептически относясь к словам.
— Почему?
— Потому что я считаю, что для того, чтобы брак был счастливым, муж и жена должны быть из одного теста.
Чувствуя себя неспособной с прежним спокойствием слушать нотации этого человека, Мишель так и хотелось съязвить ему в ответ, сказав что-то наподобие: «Но вы же счастливы со своей женой, хотя и не совсем одного с ней теста». Но боясь нарваться на хлесткую пощечину, была вынуждена прикусить язык и молча дослушать его обвинение, находя его брак с Дайаной Гилберт не менее странным чем брак Доусона.
По сей день она не переставала удивляться тому, как такой интриганке, (какой всегда казалась ей мать Дэмиена), удалось женить на себе столь прямодушного и порядочного человека как Гилберт-старший, потому что более непохожих по характеру людей, умудряющихся при этом ещё как-то уживаться между собой, встречать ей не приходилось.
— Конечно, Алекс Доусон вряд ли станет тебя поколачивать или гулять налево, но уж поверь тому, что говорят о нем мои коллеги, — не унимался мужчина, не на шутку увлекшись ролью «пастора». — Ещё ни одной женщине не удалось переделать своего мужа, а чтобы переделать такого человека, как Алекс Доусон — тут тебе и всемогущий бог не поможет!
Грустно усмехнувшись, Мишель погрузилась в новые раздумья. Перечить Гилберту-старшему она не собиралась, но чем дольше она пребывала за столом, тем больше начинала ловить себя на мысли, что эта затянувшаяся дискуссия начала её уже слегка утомлять. А что касается самого Дэмиена, слушая похвалы, расточаемые отцом в адрес этого «светилы», он был уверен, что после всех сказанных слов старик просто обязан поставить Доусону памятник. Если не во дворе госпиталя, так на аллее возле родного поместья точно.