— Ладно, поговорили и хватит. Можешь выбирать себе в мужья кого угодно, — заявил Гилберт-старший, снова обращая свой взор на девушку, — но против кандидатуры этого человека я буду всегда против.
И постучав для убедительности ладонью по столу, мужчина снова принялся за трапезу. В последнее время с детьми творилось что-то неладное, но что именно, понять он так и не смог. Не хватало смекалки и проницательности.
— Но ведь между вами и матерью было двенадцать лет, когда вы сочетались браком, и тогда вам эта разница в возрасте вроде не мешала? — с лукавой улыбкой переспросил Дэмиен, подливая «масла» в огонь, вернувшись к теме союзов, выглядевших в глазах общества вопиющим мезальянсом.
— Первое время, конечно, были разные косые взгляды, толки-пересуды… — ответил тот, с удивлением уставившись на него. — Ну, а когда появился ты, все как-то само собой устаканилось.
— И все равно я считаю, что мать слишком рано выскочила за вас замуж.
— Да, твоя мать была ещё той вертихвосткой, — усмехнулся Гилберт-старший, с теплотой ностальгируя по тем временам, когда ему было почти столько же лет, сколько сейчас этому Доусону. — Но почему тебя так интересует наша история?
Не привыкнув к таким, без обиняков, разговорам за столом, но быстро уразумев, к чему клонит сводный братец, атакуя своего отца подобного рода вопросами, Мишель слегка зарделась, уткнувшись взглядом в скатерть.
— Вы-то, в общем-то, тут и не причем, — донесся до неё как во сне голос Дэмиена, обращенного к Гилберту-старшему.
— А я догадываюсь, что мы не причем… — ухмыльнулся мужчина, не шибко разбираясь в хитросплетениях человеческих отношений. — Небось, в местную барышню какую-нибудь влюбился?
— Да какая разница! — вспылил тот.
— Вот что, Дэмиен, большая разница. Мы с твоей матерью к тому времени были уже достаточно взрослыми людьми, а ты у нас… Я серьезно говорю, ты там поосторожнее…
— Знаешь, мне кажется, что, несмотря на разницу в возрасте, вас с матерью сблизило сходство характеров.
— И в чем же проявляется это сходство?
— Вы оба выдумываете невесть что на пустом месте.
— Да ладно! Будет он мне… На пустом месте… — прокряхтел Гилберт-старший. — Что я, не понимаю, что ли? Можешь держать свои секреты при себе. Я матери рассказывать ничего не буду, но с отцом то ты хоть можешь поделиться?
— И это после того, как ты собирался устроить мне хорошую взбучку? Ну, уж нет! — категорическим тоном заявил Дэмиен. Неохотно отвлекаясь от воспоминаний молодости, Райан Гилберт невольно добавил:
— Мне, конечно, будет далеко не все равно, кого ты выберешь себе в жены, сынок, главное, чтобы эта девушка была из достойной семьи, а любовь…
Мужчина неопределенно махнул рукой.
— Любовь придет уже в браке, — и заметив, каким унылым взглядом посмотрел на него сын, тотчас поспешил его слегка приободрить: — А когда пробьет мой смертный час, Дэмиен, я завещаю тебе свой госпиталь…
Взмолившись, молодой человек еле сдержался, чтобы не закрыть уши ладонями. Речь, которую толкал старик, и которую ему по традиции приходилось выслушивать теперь каждый год, начиная с девятилетнего возраста, сегодня взбесила его не на шутку.
— Да перестаньте мне навязывать ваш старый госпиталь!
Проигнорировав его выпад, точнее давно с ним смирившись, Гилберт-старший спокойно продолжил:
— Ничего, ты пока не понимаешь всей ценности моего дара, но станешь постарше, поймешь. А пока что подумай над моим предложением, — и назвав вслух кандидатуры дочерей своих влиятельных коллег, таких же преданных патриотов Конфедерации, как и он сам, хвастливо добавил: — и как только закончиться война, мы с матерью такую шикарную свадьбу вам закатим…
Мысленно представив себя в кругу внуков, сына с невесткой и Мишель с зятем, (одним своим знакомым, представительным сорокапятилетним плантатором из Луизианы, за которого собирался её выдать), мужчина продолжал говорить, поддавшись вдохновению, но Дэмиен его уже не слушал.