С таким раскладом дел за допущенные ошибки ему придется отвечать теперь самостоятельно. И рядом не будет никого, кто сможет вовремя ему что-то подсказать или посоветовать. И откуда только свалилась на него эта помошница?!
Ему в жизни не приходилось видеть более глупого и неуверенного в себе существа. Куда лучше было и дальше продолжать работать под протекцией мистера Коллинза, которому в силу возраста уже давно надо было осесть в родной Алабаме — нянчить внуков, а не носиться по госпиталю со скальпелем в руке, оперируя бедолаг в помещение, где от жары не было спасения даже ночью. И даже если он допускал ошибки, шишки со стороны высшего начальства сыпались, в первую очередь, на самого мистера Коллинза, а не на его помощников, потому что именно он, как старший хирург нес ответственность за исход операции, а не они.
Одряхлев ещё больше за годы войны, старый джентльмен теперь и вовсе напоминал ходячий медицинский «экспонат» со скальпелем в руке, напоминая будущую проекцию Алекса Доусона, когда тому стукнет восемьдесят лет.
Несмотря на столь преклонный возраст, в виду отсутствия в Атланте опытных хирургов, умения Коллинза оставались востребованными и в нынешнюю обыденность. Что впрочем, не помешало ему по причине неповоротливости и старческого маразма довольно быстро превратиться в объект насмешек, если не со стороны Дэмиена, так среди других молодых «специалистов», которые чувствуя свою безнаказанность, находили любой повод пошутить над добродушным стариком. Мистер Коллинз был бы и рад помочь раненым конфедератам, но в силу недостатков своего возраста прооперировать их как следует, все же не мог. И зрение было не то, и силы изменяли.
Не проходило и дня, чтобы «накачав» раненого эфиром, за болтовней с ассистентами он забывал его прооперировать. Хуже было, когда наоборот, забыв предоставить корчившемуся в предсмертных судорогах солдату обезболивающее, старый хирург набрасывался на него со скальпелем в руках и начинал резать ткани по живому. Страшно было себе представить, какой опыт мог получить ассистент, работая рядом с таким хирургом.
Уровень его подслеповатости была такой, что старый джентльмен умудрялся забывать в раненых не только хирургические инструменты, но и собственные очки, то и дело слетающие с его носа во время операций. Впрочем, стоило самому Дэмиэну заявиться в госпиталь без привычного пробора на голове и в другой одежде, обладая плохой памятью на лица, старик принимал его за нового ассистента, требуя заново представиться, что уже говорить о солдатах, которых он оперировал, забывая суть их раненый.
Обовшивевшие и бородатые — те были для Коллинза все на одно лицо. Именно по этой простой причине, не покончив толком с первой операцией, он начинал оперировать следующего солдата, напрочь забыв о первом. Так что если бы его не осаживал ассистент, напоминая каждый раз о предыдущем «недорезанном» бедолаге, истекающем кровью на операционном столе, старый хирург уже б давно перерезал половину «пациентов» без анестези, а остальных отправил бы на тот свет, просто передозировав с эфиром.
Было о чем задуматься вчерашнему «выпускнику школы» мистера Коллинза, с горем пополам доучившегося до середины второго курса Гарвардской школы медицины…
С завтрашнего дня жизнь людей, которым «посчастливиться» попасть к нему на операционный стол, отныне будет зависеть только от его умений. Переложить всю ответственность за исход операцию на других, как это было раньше, у него уже не получиться. И ступая на самостоятельный путь, Дэмиен даже не подозревал, что очень скоро он будет проклинать день своего «знакомства» с помощницей, как и день своего рождения в мире, где «места» для него, похоже, пока не находилось.
Глава 3.2
Забот прибавилось не только персоналу госпиталей и пансионов Атланты, а также лицам, владеющих достаточной суммой финансовых сбережений, львиная доля которых из патриотических соображений шла теперь на нужды Конфедерации.
Не обошли стороной изменения и семейство Гилбертов. В частности, Райан Гилберт был неприятно поражен «метаморфозами», которые начали происходить с его женой, точнее с её привычным и некогда шаблонным поведением.
Оставив поместье на нового управляющего, она уехала в Чарльстон, где связавшись со своим давним знакомым по фамилии Карлос Дин, промышлявшего контрабандой под видом закупки медикаментов для Конфедерации, завели общее дело, что разумеется, не могло не возмутить ее супруга, представителя консервативно-патриархальных взглядов, уверенного, что удел женщины — сидеть дома, чистить мужу сапоги и рожать детей.