И едва Долорес Паркер успела что-то возразить в ответ, резко развернувшись, он решительной походкой направился к двери.
***
Эта смена ничем не отличалась от остальной смены. Шагая впереди всех, как обычно ничего не замечая вокруг, «светило» пребывал в плену собственных мыслей. За ним в привычном порядке следовали Калеб Донован и ещё пару помощников. Замыкала шествие Мишель Баррингтон с тазом в руках, где лежал чистые хирургические инструменты. Поправляя на ходу чепец, то и дело сползавший ей на лоб, она то и дело отставала в пути, и первым обратив на это внимание, Донован пытался задержать хирурга, как мог, задавая ему невпопад вопросы.
— А почему другие обязаны таскать за вами инструменты,?! — вопрос, само собой разумеется, прозвучал глупо, но додуматься до более тонкой уловки, чтобы вывести «светилу» из сосредоточенного состояния, и заставить его хоть немного замедлить шаг, фельдшер не смог.
Обернувшись на полпути, Доусон с озадаченным видом уставился на ассистента.
— Как бы вам это объяснить, Калеб, чтобы быстрее дошло… — коснувшись пальцами своего подбородка, он сделал вид, будто крепко о чем-то задумался. — Кто-то таскает рояль, а кто-то на нём играет. Вы таскаете, потому что больше ничего не умеете делать, а я — руковожу такими идиотами, как вы. Теперь, я надеюсь, вам все понятно объяснил?!
— Вполне.
Посчитав такое объяснение вполне достаточным, чтобы отбить у фельдшера всякое желание задавать ему подобные вопросы и дальше, он зашел в палату и, подойдя поближе к одному из тяжелораненых, с беспристрастным видом принялся оценивать степень повреждений его тела. Взявшись за подготовку инструментов, Мишель невольно прислушалась к разговору двух ассистентов, отметивших, что доктор Доусон сегодня не в духе, хотя и продолжает делать вид, будто ничего не произошло.
Ощущая на себе пронзительный взгляд его серо-зеленых глаз каждый раз, когда вместо эфира, она умудрялась подать ему хлороформ, а вместо хлороформа всучивала настойку йода, Мишель была готова сгореть со стыда на месте, осознавая степень своей невежественности по части медицинской практики.
Стиснув зубы, чтобы не нагрубить неопытной помощнице, Доусону приходилось исправлять её ошибки самостоятельно, однако стоило ему через некоторое время вновь обратиться к ней с подобной просьбой, констатируя очередной факт её рассеянности, скупиться на проявление эмоций хирург больше не стал.
— Медицина — явно не ваше, — неожиданно заявил он, принимая из её рук скальпель. — Я вообще считаю, что девушки вашего возраста должны сидеть у камелька, и терпеливо дожидаясь мужа, готовить ему ужин, а не совать свой нос в дела, в которых они мало что соображают.
От этих слов у Баррингтон возникло ощущение, будто её ударили обухом по голове. Ещё никто и никогда не осмеливался высказаться о её некомпетентности в столь дерзкой форме. Но услышать нечто подобное из уст «высокочтимого» ею доктора Доусона — было слишком! Такого поворота событий она ожидала меньше всего.
— Ну, что сломались перед Доусоном? — с примесью наигранного злорадства усмехнулся тот, заметив, как резко изменилась в лице его спутница. — Где ваш дух? Где сила воли, чтобы возразить мне?!
Осознавая риск превратиться в ту несчастную женщину, закатившей ему пощечину в библиотеке, Мишель не стала предпринимать никаких попыток совладать с собственным влечением, пока разразившийся инцидент не позволил ей посмотреть на Доусона совсем под другим углом зрения.
— Да ладно, не обижайтесь, — добавил он спустя время таким тоном, словно не произошло ничего серьёзного, — это было всего лишь мое личное мнение. Если бы я тратил все свое время на каждого своего помощника, что бы тогда у меня осталось, подумайте?!
В глазах девушки засверкали слезы.
— Предупреждаю, прошибить меня на эмоции очень сложно. Таким уловкам я не поддаюсь уже давно.
Однако стоило ему закончить на этом месте свою фразу, как в соседнее помещение с шумом ворвался воздух, а над потолком загрохотали обломки. Как выяснилось позже, в стену попал крупный снаряд. Оторвавшись от своей работы, фельдшера в тревоге переглянулись между собой. Казалось, ещё немного, и стена, которую удерживали подпорки, рухнет, развалив здесь к чертям собачьим.
— Доктор Доусон, может, перейдете в другое помещение? — предложил ему один из помощников, едва пыль улеглась и все вернулись к своим обязанностям.