Избитые и банальные фразы Патрика, которые он говорил почти каждой девушке, равняя их всех под одну гребенку, ей не приглянулись, зато наполненные искренностью язвительные комментарии, которые время от времени отпускал Дэмиен, горя желание поскорее покинуть это место до того, как на пороге дома появится глава семьи, западали ей в душу.
Выглядевший естественно при всей своей внешней отчужденности и напускной недосягаемости, Гилберт приглянулся ей больше, чем «профессиональный» соблазнитель Патрик Фарелл, чьи дальнейшие ходы по «совращению» можно было просчитать наперед.
Уязвленный тем, что его приятель довольно быстро добился знаков внимания от столь недоступной девушки, да еще и без всяких ухищрений в виде ухаживаний и заигрываний, хотя она его особо не интересовала, Патрик начал ее ревновать. И едва на пороге показался ее папаша с огнестрельным оружием наперевес, оставив Гилберта разбираться с этим грозным стариком самостоятельно, прошмыгнув через открытое окно, Фарелл выскочил из дома, спасая собственную шкуру. Ему как-то даже не пришло в голову, что вооруженный до зубов мужчина мог запросто убить его приятеля. Однако покидая в тот момент чужое жилище, он раздумывал о том, что личностям наподобие Дэмиена, дабы заполучить внимание девушки, даже и не надо было пытаться за ней ухаживать.
Относись он к ним более приветливей и добродушнее, обзаведясь к тому же привычкой воздерживаться, когда надо, от ненужного сарказма, они бы вешались ему на шею, но крутой норов и тяжелый характер парня давали свое, и не горя желанием подстраиваться под кого-то, Гилберт предпочитал со всеми придерживаться дистанции.
Ему проще было разыгрывать из себя неприступную «скалу», чье ледяное сердце «растопить» было невозможно, нежели клорчить из себя непойми что, прикидываясь тем, кем он, по сути, никогда не являлся.
Дружба этих двух ни разу не обхожилась без вот таких вот «приключений». Не разговаривая потом друг с другом целую неделю после подобного рода инцидента, будучи по природе парнем незлопамятным, легко переступив через свою гордость, Патрик первым пошел на примирение с приятелем, чьего сарказма ему начинало не хватать, а сам Дэмиен, соскучившись по общению с другом, умевшем в мгновение ока развеять его хмурое настроение, быстро шел на контакт, вследствие чего их дружба возобновлялась снова, пока не происходил очередной казус.
Так, за этими мыслями его и застал ливень, который начался настолько неожиданно, что не желая целый час ждать под навесом ближайшей витрины, когда тот закончится, Дэмиен продолжил свой путь, надеясь ко времени, когда гроза разразится во всю, успеть добраться до злосчастного госпиталя. Увы, запланированные в голове результаты немного не оправдали его ожиданий.
Добравшись до вокзала, он до нитки промок под проливным дождем, так что ему хотелось стащить с себя жилет и, выкрутив его от воды, нести эту деталь своей одежды просто в руках. Однако боясь простудиться, от этой идеи он был вынужден отказаться. И сосредоточив все свое внимание на дороге, продолжил шагать вперед, переступая через потоки воды, устремляющиеся вдоль улиц.
Очень скоро вода затопила ближайшие улицы настолько, что обойти её оказалось практически невозможно. И рискуя из излишней осторожности угодить под колеса проезжавшего мимо экипажа, Дэмиен остановился напротив очередного потока, раздумывая, как его обойти, как вдруг мимо проехавший мимо него фургон, угодив колесом в лужу, окатил его с ног до головы грязной водой. Оставшись стоять на месте, парень с неприязнью посмотрел на свое испорченное одеяние.
«Только этого не хватало!» — мысленно выругался он, вытирая ладонью свое лицо.
— Вы сейчас похожи на сына старьевщика, — услышал он со стороны женский голос с ироничными нотками.
Обернувшись, Дэмиен увидел кабриолет, который поравнявшись рядом с ним, неожиданно замедлил свой ход.
— Как жизнь молодая? — осведомилась у него женщина, натягивая до упора вожжи.
— Как в сказке, — с издевкой отозвался Гилберт, узнав в незнакомке бывшую любовницу Алекса Доусона. — Спасибо, что интересуетесь. Это дорого стоит.
В данный момент по своему чумазому виду он ничем не отличался от представителя «белой голытьбы». Осталось только набраться соответствующих манер: начиная с привычки сплевывать на пол и заканчивая умением смачно жевать соломинку.