Мужчина и Марта ознакомились под моим пристальным взглядом с представленными холстами. Затем мужчина подошел ко мне и отсыпал мне немало комплиментов. Я поблагодарил его в ответ. Он протянул мне руку со словами:
– Деби Краммер. – Моментально по моим ушам ударил сильный акцент, не только по имени, но и по его речи стало понятно, что он не из России.
Пожав ему руку:
– Евгений Смысловский. Очень приятно, откуда вы?
– Из Англии. Слушайте, Евгений, вы прекрасно пишите картины. Более всего – портреты. У меня есть к вам хорошее предложение. Готовы выслушать?
– Почему бы и нет, пожалуйте.
– Я хочу, чтобы вы написали портрет на заказ.
– Могу. Портрет вас?
Он махнул рукой Марте, она подошла, и он продолжил:
– Нет, я желаю видеть на бумаге ее. Мне нужен обнаженный портрет этой прекрасной девушки в полный рост.
Я нехило так удивился. Это нормально, что этот престарелый дедуган имеет такой запрос по отношению к такой еще относительно молодой студентке?
–Ну? – произнес он, положив руку на плечо Марты. Она покрылась багряным румянцем, но продолжала также безмолвно хлопать глазками, уставившись на меня.
Мне было не по себе. Не ведая, что делаю, я произнес:
– Конечно могу, вопрос лишь суммы.
Боже, что я сказал! На самом деле мне не особо-то и хотелось браться за какую-либо работу, но честолюб во мне просто требовал продемонстрировать свою профессиональность в стезе, тем более когда просят, а если еще и за деньги – так вообще ales.
–Две с половиной тысячи долларов, – ответил Краммер.
Черт, а сумма-то велика, более ста тысяч рублей за портрет. Где такое еще может перепасть?!
–Ух, много. А героиню портрета не будет смущать факт того, что ей придется весь процесс находиться голой и неподвижной?
Краммер, хлопая по ее плечу:
– Нет, это не проблема.
Я посмотрел ей в глаза, она сказала:
– Да, все нормально, я готова.
Мы обсудили еще пару подробностей работы. Я дал им адрес, чтобы Марта приходила ко мне в условленные дни, и я рисовал. На этом, пожав руки, они покинули меня.
Вернулся Аркадий. Подойдя, он сообщил мне, что видел каких-то девчонок издалека, одна из них была в моем пиджаке.
– Они своровали его у тебя? – спросил он, на что я ответил отрицательно и разъяснил ситуацию.
Я поинтересовался у него:
– Заприметил что-нибудь интересное?
– Такого пасквиля, как здесь, я еще нигде не видел. Тут собрались не писцы-писатели-поэты, а убогие авторишки прескверных фельетонов. Они, видать, даже и не слыхали о свободе разума! Их работы насквозь пронизаны «линией партии», но это, в целом, и не поражает. Просто коробит и злит то, как люди, продавая волю, выбирают карьерный рост и конъектурную популярность, конформизм наперекор свободному разуму.
– К чему ты это, Аркадий? Забыл то, что говорил о народной массе? – подколол его я.
– Ха, да, верно. Ну, это всего лишь мое презрение, не более. Но помни: без свободной воли не бывает особого разума, совести и творчества.
Когда все закончилось и я выходил из здания, где все проходило, меня встретили Лера и Надя. Лера еще раз поблагодарила меня и вернула мне пиджак.
9
Ввалившись в клуб, я увидел, что Аркадий сидит за столом и общается с каким-то до боли знакомым мне по внешнему виду парнем. Присоединившись к разговору и разглядев уже в упор нового собеседника Аркадия, протянул ему руку, поздоровавшись с ним, я подивился, ведь я вспомнил его. Это был никто иной, как мой старый приятель еще со школьной скамьи, молодцеватый натурой заядлый эскапист и педант, с особой любовью трясущийся над французским языком, – Павел Дрозд. Умный малый, дотошный как черт его знает кто. Этому, собственно, мое удивление и было в основном посвящено. Для нашего городка такие, как Павел, я и Аркадий, – редкость.
После того как мы закончили удивляться и сели за стол, Аркадий налил всем выпить и начал рассказ о том, как встретил Павла. История не несла в себе ничего поразительного. Павел и Аркадий просто встретились в одном из тутошних книжных магазинов и, рассматривая книги, разговорились о высоком. Ну, и Аркадий пригласил моего бывшего одноклассника к нам в клуб, ведь он ему показался смышленым и интересным пареньком. Аркадэ уже, стало быть, нас начал знакомить ближе, но я перебил его, рассказав всю подноготную наших с Дроздом взаимоотношений. В школе мы были не разлей вода, он тащил меня в математике, химии и физике, я тащил его в истории и прочем гуманитарном скопе. По факту все обстояло так, что Дрозд был для меня единственным надежным лицом, которому я мог довериться и на помощь которого я мог положиться.