За выпивкой и сигаретами разговор наш шел живо и пылко. Порядком уже поддатый и порозовевший, Дрозд рассказал нам, на кого он тут учиться. Оказывается, судьба закинула моего товарища в наш город чисто случайно, по целевому направлению, и ему выбирать особенно и не приходилось. Ему повезло, однако же, в том, что он, как и хотел, – попал учиться на стоматолога в медицинский университет. Сему удивлен я нисколько не был, ведь всю нашу школьную бытность Павел хотел заделаться «зубодробителем».
– Слушай, mon amie chérie (мой друг дорогой), – обратился ко мне Дрозд. – Помнишь такого презамечательного индивида из нашего класса, как Толя Гальпер?
– Ну, помню. Он же лютовал как не в себя, все патриота угорелого из себя еще строил, а по фактологической части был настоящий кретин, ничего не знал ни про историю нашей страны, ни про ее культуру. Такой был клоун, проще говоря.
– Oui, oui, c'est lui! (Да-да, именно он!) Скинхед этот приблатованый. Так вот, он maintenant (сейчас) в Израиль уехал, представляешь?! Ни с того ни с сего открыл в себе еврейскую натуру. – Выпив: – И что примечательно, он ведь реально оказался евреем…
Я вздохнул в душе с каким-то злорадством к судьбе, наружно же лишь с усталым видом и сказал:
– А был же всей душой за Русь…Эх, вот гаер. Сам-то нам сколько предъявлял, мол, мы нашу Россиюшку недостаточно любимым и ценим. В итоге – бежал. Уморительно, парадоксально, но так предсказуемо!
– Позвольте, уважаемые… А как вы относитесь к войне, что захлестнула наш мир? – спросил Аркадий.
Неожиданно заданный вопрос сего характера для нас – как гром среди ясного неба, даже несмотря на то, что намедни сия тема очень животрепещуща и актуальна. В мире географии, границ, отсутствия ценностей и натурального принципа права сильного разгорелась самое банальное для этого самого мира событие – война. И в нее была втянута моя страна. Это мероприятие шло уже достаточно долго, конца не было видно, и с самого первого дня мой накал заинтересованности заметно отличался от нынешнего, поскольку сейчас мне уже сталось как-то не до нее. Сначала это было событие! Но потом – война стагнировала, приняла затяжной, «Афганский» характер. И постепенно мы стали жить как прежде, предпочитая закрывать глаза на эту самую войну, формально носившую совсем иной статус – статус специальной военной операции. Чем дальше я становился от актуальных событий, тем более я предпочитал воздерживаться от придания собственной оценки происходящему.
Однако, говоря вкратце об всем этом, некоторым на международной арене стоило бы быть дальновидней и обладать достаточным количеством понимания для осознания факта того, что если ты будешь вести угнетательскую политику по отношению к русскому и русскоговорящему народу, то можно ожидать, что соседняя Россия предпримет меры. Это очевидно. При разговорах о политике глупо уповать на гуманность и какие-то там границы авторитетных стран, на все есть один вольготный ответ – право сильного.
Что касается статуса этой войны – так мне совершенно неважно, как называют мероприятие, в котором гибнут люди – война, не война… Бюрократия сурова, но факт того, что гибнут люди, – неизменен. Все же и тут есть свои подводные камни. Вот как уже второй год войну номинально называют операцией, в сущности, в этом опять же ничего такого нет, всему виной бюрократия, но ведь так называемая «операция» излишне затянулась, приобрела черты войны целиком и полностью антигуманной, с широким использованием методов террора даже по отношению к мирным гражданам, притом со стороны врага это возведено в какой-то сумасшедший, абсурдный максимум. Ресурсы истощаются, мораль народа угасает. Кампания обещала быть быстрой, вместо этого приобрела пугающий, кровожадный, бесчеловечный и – самое главное – медийный облик.
– Je dirai ceci sur cette question! (Скажу по данному вопросу так!) – бойко отчебучил Дрозд. – К сия событию отношусь – сугубо положительно. Мы правы, и то, что происходит, – есть требуемая абсолютно всем раскладом дел nécessité (необходимость). Одно меня волнует – лишь бы методы этой войны были гуманны…
– Но это же не так, – сделал вставку я.
– Droite! (Верно!) Надо просто ждать и верить!
– Нет, Павел, эта авантюра излишне затянулась на мой взгляд. Пусть я всей душою за наших ребят, за наш народ и страну, все же я не могу понять – зачем превращать эту «операцию» во второй Афганистан или Вьетнам? Ведь затяжная война сама по себе – есть суть противоположное победе. – Выпив: – И это я еще не сказал о том, что то тут, то там гремит какой-нибудь ужасающий всех теракт, самое что примечательное – в центре нашей страны! Это просто абсурд! Как так могло выйти? Получается, внутренние враги не дремлют, а только активизируются! А мы и сделать-то толком ничего почему-то не можем! Главное еще вот что – целями этих терактов становятся не военные чины, не высокопоставленные чиновники, а журналисты, философы и прочие медийные личности, что оказали нашей стране поддержку не только материальную, но и общественную! Спрашивается – как так? Почему с нашей стороны не следует равного, а лучше и еще большего ответа? Это какая-то трагикомедия.