Так и провозились я и Аркадэ с Лорой Андреевной до вечера. Когда успокоили столь породистую даму, то отлучились мирно к стеллажам. Стоя оперившись о них, мы попивали коньяк и наблюдали за тем, как Дрозд и еще несколько участников клуба ведут активный разговор с той самой Лорой. Спустя какое-то время к нам присоединился и Павел. Отходя от Лоры, он повторно, как и при приветствии, поцеловал ей руку.
Аркадий налил Дрозду выпивки и спросил – о чем они разговаривали с таким бурным интересом?
– Лора, конечно, рассуждает примитивно, но мне она, в целом, – нравится. Ничего такая. А разговаривали мы о «смысле жизни». О том – можно ли сформировать смысл жизни? Существует ли он и корректен ли данный вопрос?
– Действительно, а корректен такой вопрос? По-моему – это очень индивидуальная тема для каждого человека. Мне кажется, что так или иначе смысл есть, а сформировать его – для этого нужны определенного склада душа и большая сила не менее большого духа, – ответил я Павлу.
Аркадий тихо:
– Н-да, вопрос сложнейший, и правильно подмечено – для всех ответ будет разный. Да и смысл, его поиск и осознание – вещь трудная, как и большинство вещей в нашей жизни.
Аркадий сказал это так тихо, что я его даже не услышал и переспросил:
– Чего?
В ответ он скорчил кислую мину и сказал:
– Повторюсь, в жизни, в мире – не может быть простых вещей. Поскольку, во-первых, это было бы неинтересно, а во-вторых, потому что тогда человеку не требовалось бы думать и размышлять над окружающими его вещами. Получилось бы так, что бытие лишилось бы логики, ведь этот феномен присущ сложной вещи, что состоит из более простых процессов и явлений, кои и образуют более высший по ступени смысла и значимости факт.
Средь нас повисла пауза. Она продолжалась, пока Аркадий не спросил меня:
– Ну, как там на любовном фронте, Евгений?
– Вроде как не очень… Лера – она вроде как любит меня тоже, но своего парня при всей его непутевости бросать не хочет.
– Хы-х, а что такое – эта самая любовь? Понятие любовь, как и счастье, как и дружба, – сегодня порядком обесценилось, как и многое подобное, столь же сакральное и межличностное событие. Вот, такие вот ныне дела. Все катится к привычке.
19
Апрель. Я перестал ходить в клуб. Все свое свободное время я трачу исключительно на общение с Лерой. Не знаю, как так вышло, но это все излишне иронично выглядит, и было бы это плохо, если бы не было так приятно.
Сидя на паре предмета право с Лерой за одной партой, слушал учителя, который рассказывал нам, что такое демократия. Мне был интересен объект изучения, но волновало и занимало мой разум совершенно иное – почему-то с недавних пор мои оценки резко начали падать, вернее, их кто-то словно занижал намеренно. Какой бы ответ я ни дал, какую бы работу ни выполнил – за все мне ставят минимально возможный балл. Странно, раньше я все делал также, но почему-то был на высоте, а сейчас все испортилось, и я еле-еле набираю порог по баллам.
Неожиданно учитель заявил, что хочет провести некий интерактив в группе. Ему стало интересно, кто из нас выступает за демократию, а кто нет. Посему разворачивается полноценное голосование. «За» проголосовало всего пять человек из тридцати, включая Леру и Надю, а все остальные, как и я, – «против». Надо признать – я удивлен, нет, поражен результатом, такого не может быть, чтобы подавляющее большинство выступало добровольно за подавление собственных свобод. Я же выступаю против демократии лишь потому, что она есть суть сама утопия. Не реализуема на практике, и всему виной тут человеческий фактор и тяжесть надсмотра над исполнением всех демократических законов и норм на большой территории с большим количеством людей-участников этой самой демократии.
Преподаватель тоже был здорово удивлен результатом голосования. Из этого от него последовал вопрос – «Почему таков ваш выбор?». Но все молчали. Один только я поднял руку. Я разъяснил свою позицию в соответствии со своими рассуждениями. Препод выслушал меня и спросил то, что спрашивал до этого повторно. На этот раз кто-то из аудитории спросил: «А что такое демократия вообще?» Это меня рассмешило, стараясь сдерживаться, я шепотом сказал себе под нос: «То-та же! Как можно доверять народу какие-либо вопросы избирательного толка по выбору власти или другого политического и прочего устройства страны, если большинство представителей этого самого народа либо дилетанты, либо и вовсе не деликтоспособны в политическом пространстве своего же государства?