Далее на дню лучше не стало. В голову лезли мучительные думы – «Почему Лера даже не спросила отчего я так скверно выгляжу?», неужели ей все равно? Сидя с Лерой и Надей, мне довелось слушать их «замечательные» разговоры.
– Было ли у вас с Андреем «это»? Занимались на этих выходных «этим»? – Таков вопрос звучал от Нади. Н-да, умеет она задать дилемму… Тем временем Лера, слегка ухмыляясь, без всякого смущения кивнула ей головой в ответ.
Господи, ну что это такое!? Издевательство чистой воды! Не их надо мной, так судьбы! За что? Во мне теперь уже формировалась не упадническая тоска, а сама ярость закипала в жилах, в голове. Разум наполнялся негативом и злостью, от него оно расходилось по всему телу и, упираясь в тупики, заставляло трястись в надежде на то, что будет скоро выплеснуто. Но кабы сделать так, чтобы не учинить из-за нее скандала?.. Все-таки как же они обе бестактны. Нет, просто бескультурны и наивны. Безумные пошлячки… Я сижу к ним прямо впритык, и это их нисколько не коробит. Желаю отомстить!
Для своей мести я выбрал достаточно специфичный метод. Всю следующую неделю я то и дело – флиртовал с Надей. Иногда даже перегибал палку, чуть ли не дарив ей сворованные с клумб цветы, но, к моему и всеобщему удивлению, – она охотно поддавалась. И это меня до смеха поражало, казалось бы, она так хрупка, но в тоже время бойка, что никогда не будет представлять из себя человека податливого, но все оказалось в точности, да наоборот! Она была одной из тех, кому излишнее внимания с противоположной стороны затмевает ясный ум, и от их рациональности и ву-у-умности не остается ни-че-го. В это же время Лере уделял минимальное количество своего времени и нарочито концентрировался в ее присутствии полностью на милой Наденьке.
Надя ломается мало и слишком активно идет на сближение. Уже этот факт меня не радовал, ведь ничего такого с ней я не хотел. Меня радовало только то, что я выводил на орбиту Леру, ведь она при всем при этом просто исходила на кондрашку. Душевно ликуя, одновременно понимал, что злость Леры – несправедлива целиком и полностью, я ей не принадлежу, да и вообще, она ездит там, занимается всякими «грязными», пусть и совершенно нормальными, делами со своим дебилом, а я вправо-влево посмотреть не могу? Нет, так жизнь не спорится, дорогая Лерочка!
Как-то я провожал Надю. Атмосфера предрасполагала и, в целом, дело шло к поцелую, отнюдь меня всего вовремя хватила за ум совесть. Если так подумать и откинуть Надины тупые вопросы, то она вполне себе хорошая девчонка. И получается так, что ее я не люблю, а лишь использую в своих корыстных целях отмщения. Я несчастен. Но кто я, чтобы отбирать счастье у других?
Я отстранился от Нади, сознался во всем, все ей выложил и рассказал, как есть и как я чую. С каждой минутой с ней наедине мне становилось тяжелее на душе. Она ж – словила ступор, на лице ее даже не было слез, а лишь какое-то детское отчаянье. Я решил не дожидаться, когда она вновь оживет, и со всей присущей тяжестью молча покинул ее.
Мне честно казалось, что полегчало, но как же я ошибался… Я снова почувствовал себя ужасно. Моя душа и личность разлагались. Мало того, что мне сделали больно, так я еще и проявил слабость и пошел на поводу, чуть ли не сломав другому, пусть и виновному, человеку представление о мире и любви.
Прибывая в мраке гнетущих мыслей, сидя мерно и бесшумно на своем месте, – я саморазрушался. Но мою, с позволения сказать, «идиллию» нарушил прилетевший в спину пенал. Мне было не больно, но это не приятно и, как мне видится, неуважительно, черт возьми! Я оглянулся, как и ожидалось, – его запустила Оксана, рядом с ней сидела пара подпевал-завсегдатаев и хихикала, видимо, надо мною.
– Не надо так больше делать, – спокойным голосом попросил я Оксану. Но как только я отвернулся, в спину прилетел второй пенал, на этот раз было немного неприятно уже физически, наверное, там лежал какой-нибудь циркуль… Во мне произошел взрыв, та самая злость вырвалась на волю, все барьеры, тупики – разрушены и стерты в прах.
– Я что, не человек? За что вы это делаете? – громко воскликнул я злобно.
– Да как ты угадал, что ты не человек? – Она улыбнулась, – Ты похож на пожилой, хмурый отброс, который даже и любить-то, как мы видим, не способен! – Как и ожидалось, земля полнилась слухами, в том числе и обо мне.
Но тут меня уже совсем понесло. Я подорвался с места и заметался по аудитории туда-сюда. В сей момент меня так расперло на поэзию, что я заговорил сплошным стихом. Никак иначе – Чацкий!