— А если спросят о результатах разведки?
— Скажем правду. Что русские сильнее, чем мы думали. И что нужна гораздо большая армия для их разгрома.
Остатки крестоносного авангарда потянулись обратно на запад. За ними по пятам следовали русские конные разъезды, добивая отстающих и пленяя раненых.
А в Западном Бастионе Мстислав Храбрый диктовал донесение Виктору:
*"Государь князь, первые враги разбиты. Маркграф Генрих потерял две трети войска и бежит. Наши потери — тридцать человек. Крепости выдержали испытание. Ждём дальнейших указаний."*
Весть о разгроме авангарда быстро разнеслась по Европе. В лагере императора Фридриха воцарилась растерянность. Казалось бы, три тысячи отборных рыцарей должны были легко справиться с любыми варварами. А вместо этого — позорное поражение.
— Как такое возможно? — спрашивал император у вернувшегося Генриха.
— Они... они подготовились, ваше величество, — мямлил маркграф. — Везде крепости, везде засады. И магия у них... огонь какой-то дьявольский...
Фридрих махнул рукой. Магией теперь оправдывали любое поражение.
— Сколько у них войска?
— Не знаю точно, ваше величество. Но много. И все хорошо вооружены.
— А крепости?
— Неприступные. Словно из сказки какой-то.
Император понял: придётся пересматривать все планы. Лёгкой победы не будет. Впереди ждала долгая и кровопролитная война.
А в далёком Смоленске Виктор Крид читал донесение от Мстислава и улыбался. Первый раунд был выигран. Но это было только начало. Главное сражение ещё впереди.
— Ну что, — сказал он Агафье, — теперь они знают, с кем имеют дело. Посмотрим, что ответят.
***
Июльское солнце нещадно палило Моравскую равнину, когда самая большая армия в истории крестовых походов медленно двигалась на восток. Сто двадцать тысяч воинов из всех концов католической Европы — немцы, французы, итальянцы, венгры, чехи, поляки — шли под знамёнами императора Фридриха II и папских легатов освобождать христианский мир от "восточного антихриста".
Впереди ехал сам император в золочёных доспехах, рядом с ним — французский принц Альфонс де Пуатье, венгерский король Бела IV, чешский король Вацлав I. За ними тянулись бесконечные колонны рыцарей, сержантов, арбалетчиков, а следом — огромный обоз с припасами и осадными орудиями.
— Никогда ещё христианское воинство не было столь могучим, — сказал папский легат кардинал Оттавиано, ехавший рядом с императором. — Сам Господь ведёт нас к победе.
Фридрих молча кивнул, но на душе у него было неспокойно. Донесения разведки говорили о том, что русский князь не отступает, а наоборот — собирает силы где-то впереди, в долине между холмами. Это не походило на поведение варвара, которого должна была устрашить такая армада.
— Ваше величество, — подъехал к императору маршал Генрих фон Кальден, — впереди показались русские знамёна. Похоже, они приготовились к бою.
— Сколько их?
— Трудно сказать точно. Тысяч тридцать, не больше. Но позицию заняли сильную — между двух холмов, фланги прикрыты лесом.
Фридрих поднял руку, останавливая армию. Впереди, в километре от них, виднелся строй противника. Русские стояли тёмной массой на пологом склоне, их знамёна с двуглавыми орлами неподвижно свисали в безветренной тишине.
— Странно, — пробормотал император. — Зачем принимать бой в таком невыгодном соотношении сил?
— Может быть, рассчитывают на свою магию? — предположил кардинал Оттавиано.
— Тогда сегодня мы узнаем, сильнее ли дьявольские чары воли Божией.
А в русском лагере Виктор Крид стоял на небольшом возвышении и смотрел на приближающуюся крестоносную армию. Рядом с ним теснились его воеводы: Мстислав Храбрый, Витенис, Твердислав Псковский, Ратмир. Все они понимали — сегодня решается судьба державы.
— Впечатляет, — заметил Витенис, оглядывая море рыцарских знамён. — Такой силы я ещё не видывал.