— Отлично. А учителя?
— Приглашаем из Византии, Италии, даже из Парижа. Платим хорошо, условия создаём достойные.
Виктор понимал: образованный народ — основа сильного государства. Невежественными массами можно управлять только силой, а образованными людьми — убеждением и справедливостью.
Отдельный доклад был посвящён медицине. После эпидемии чумы, которую Виктор обратил против крестоносцев, он понял важность борьбы с болезнями.
— Что с больницами? — спросил он у главного лекаря Иоанна Дамаскина, приглашённого из Константинополя.
— Строим в каждом большом городе, — ответил грек. — По образцу византийских. Есть отделения для разных болезней, хирургическое отделение, даже родильное.
— А лекарства?
— Выращиваем лечебные травы в специальных садах. Изучаем рецепты арабских и индийских врачей. Некоторые болезни, что раньше считались неизлечимыми, теперь лечим успешно.
— Хорошо. А что с подготовкой местных лекарей?
— Учим русских юношей врачебному искусству. Способные есть, через несколько лет будут свои мастера.
Но больше всего времени занимали вопросы управления. Держава Виктора была огромной и разноплеменной — от балтийских эстов до карпатских валахов. Управлять таким множеством народов было непросто.
— Как дела с местными правителями? — спросил князь у Агафьи, которая теперь отвечала за внутреннюю политику.
— В основном спокойно, — ответила жена. — Польские воеводы привыкли к новым порядкам. Литовские князья довольны автономией. Немецкие бюргеры радуются торговым привилегиям.
— А недовольные есть?
— Есть, но мало. В основном — старая знать, что потеряла власть. Но они боятся открыто выступать.
— Правильно боятся. А что с налогами?
— Собираются исправно. Люди видят, на что тратятся деньги — дороги, мосты, школы, больницы. Понимают, что платят не зря.
Это была ещё одна важная перемена. При старых порядках налоги часто шли в карманы чиновников или на роскошь правителей. Теперь же каждая копейка тратилась на общее благо.
К вечеру совещание закончилось, и Виктор остался один в своём кабинете. На столе лежали донесения из всех концов державы — отчёты, просьбы, предложения. Каждый документ требовал внимания, каждая проблема — решения.
Но князь был доволен. За год мирного строительства удалось сделать больше, чем за годы войн. Жизнь людей становилась лучше, безопаснее, интереснее.
В дверь тихо постучались. Вошла Агафья с подносом — ужин для мужа.
— Устал? — спросила она, ставя поднос на стол.
— Не больше обычного, — улыбнулся Виктор. — А результаты радуют. Видишь, что получается, когда люди работают не из-под палки, а по собственному желанию?
— Вижу. Но долго ли это продлится? Враги не спят, новые войны неизбежны.
— Возможно. Но теперь у нас есть что защищать. И есть чем защищать.
Он подошёл к окну, откуда был виден ночной Смоленск. Город жил, дышал, работал. В мастерских горели огни — ремесленники трудились и в ночные часы. На реке покачивались мачты торговых судов. Где-то играли на свирелях, где-то пели песни.
— Знаешь, — сказал Виктор жене, — иногда думаю: может, стоило начать с этого? Не с войн, а с созидания?
— Ты сам говорил: сначала нужно было защитить право на созидание, — напомнила Агафья. — Без силы тебя просто растоптали бы.
— Правда. Но теперь, когда сила есть, можно заняться и мирными делами.
А за окном продолжала жить страна, которую он создал. Страна, где крестьянин не боялся поднять глаза на боярина, где ремесленник мог стать богатым человеком, где купец торговал честно, а судья судил по справедливости.
Это было его главной победой — не военной, а человеческой. Он создал мир, в котором хотелось жить. И это стоило всех трудов, всех жертв, всех бессонных ночей.
Держава Виктора Крида крепла не только мечом, но и плугом, не только магией, но и знанием. И в этом была её настоящая сила.