***
Сентябрь 1242 года принёс в Смоленск неожиданных гостей. По Днепру поднимались большие ладьи под пурпурными парусами с изображением двуглавого орла. Это было посольство, каких не видела Русь со времён Ярослава Мудрого — сам василевс ромеев ехал на переговоры.
Виктор Крид стоял на пристани, окружённый всем цветом своего двора. Рядом с ним теснились Агафья в парадном платье, бояре в золочёных кафтанах, представители духовенства. Вся набережная была украшена знамёнами и коврами — принимали равного.
Первой пришвартовалась головная ладья. С неё сошли византийские стрелки в чешуйчатых доспехах, за ними — придворные в шёлковых одеждах. И наконец — сам Иоанн III Дука Ватац, император ромеев, изгнанник с собственного престола.
Это был мужчина лет сорока пяти, среднего роста, с тёмными умными глазами и аккуратной бородкой. Одет он был просто для василевса — пурпурный плащ, золотая диадема, но без излишней роскоши. Человек, привыкший к изгнанию, ценивший суть больше формы.
— Приветствую тебя, Виктор, хан северных земель, — сказал Иоанн по-гречески, затем повторил по-русски с лёгким акцентом.
— И я приветствую тебя, Иоанн, василевс ромеев, — ответил Виктор на чистом греческом, удивив византийцев.
Император слегка улыбнулся:
— Я слышал, что ты владеешь многими языками. Приятно убедиться в этом лично.
Они прошли через город к княжескому терему. Иоанн с интересом оглядывал Смоленск — широкие мощённые улицы, каменные дома, довольных жителей. Это разительно отличалось от опустошённого Константинополя, который он помнил.
— Красивый город, — заметил василевс. — Чувствуется рука мудрого правителя.
— Город — это люди, — ответил Виктор. — Дай людям мир и справедливость — и они сами создадут красоту.
— Мудрые слова. Жаль, что не все правители это понимают.
В тереме для императора был устроен приём по византийскому протоколу. Золотая посуда, шёлковые ткани, изысканные блюда — всё было подготовлено так, чтобы гость почувствовал себя как дома.
— Признаюсь, — сказал Иоанн за ужином, — я ожидал увидеть варварского военачальника. А встретил культурного государя.
— А я ожидал увидеть бессильного изгнанника, — улыбнулся Виктор. — А встретил императора, который сохранил достоинство в изгнании.
— Лесть не в чести при дворе ромеев.
— Это не лесть, а констатация факта. Удержать власть в благополучии легко. Сохранить её в изгнании — признак истинного императора.
Иоанн оценил тонкость комплимента:
— Ты не только воин и чародей, но и дипломат.
— Когда нужно — дипломат. Когда нужно — воин. Правитель должен уметь всё.
После официальной части они остались наедине в кабинете Виктора. Здесь, при свете свечей, предстояло обсудить то, ради чего василевс проделал такой долгий путь.
— Буду говорить прямо, — начал Иоанн. — Константинополь должен вернуться в православные руки.
— Согласен, — кивнул Виктор. — Но у меня нет претензий на твой престол.
— А у меня нет сил его вернуть. Вот в чём проблема.
Император встал и прошёлся по кабинету:
— Сорок лет город находится под властью латинян. Сорок лет Святая София служит католической мессе. Это позор для всего православия.
— Что предлагаешь?
— Совместную военную операцию. Ты нападаешь с севера, отвлекаешь силы противника. Я высаживаюсь с моря, захватываю город.
Виктор задумался:
— А после захвата? Кто будет править?
— Я, разумеется. Но... — Иоанн помедлил. — Готов признать тебя соимператором. Восточная и Западная империи, как при Феодосии.
— Интересное предложение. Но зачем мне этот титул? У меня и так власть не меньше твоей.
— Престиж. Легитимность. Признание всем православным миром.