— Когда начинаем? — спросил Иоанн после церемонии.
— Весной, — ответил Виктор. — Зима — не время для морских экспедиций. А мне нужно подготовить армию.
— Сколько войска дашь?
— Двадцать тысяч. Лучшие полки, проверенные в боях.
— Достаточно. У латинян в Константинополе не больше пяти тысяч.
— А флот?
— Соберу в Трапезунде. Галеры, транспорты, всё необходимое.
Они ещё неделю обсуждали детали операции, изучали карты, согласовывали планы. И чем больше говорили, тем больше понимали: несмотря на соперничество, они нужны друг другу.
Иоанн привозил легитимность, связи с православными общинами Византии, знание местных условий. Виктор давал силу, ресурсы, военный опыт.
— Знаешь, — сказал василевс в последний вечер, — возможно, это лучший союз в моей жизни.
— Почему?
— Потому что мы равны. Не старший и младший, не сюзерен и вассал. Два императора, два друга.
Виктор поднял кубок:
— За дружбу императоров и освобождение Константинополя!
— За православие и справедливость!
А за окном шумел вечерний Смоленск, не подозревая, что в княжеских покоях вершится история. Готовится операция, которая вернёт православному миру его древнюю столицу.
Два орла готовились лететь на юг, чтобы вырвать святой город из когтей латинских львов.
***
Февральская стужа сковала Смоленск, но в княжеском тереме кипела лихорадочная работа. На большом столе в военном совете лежали карты Босфора, планы Константинополя, донесения лазутчиков. Виктор Крид склонился над документами, изучая каждую деталь предстоящей операции.
— Итак, господа, — сказал он, обращаясь к собравшимся воеводам, — через два месяца мы идём освобождать Царьград. Последний раз проверяем готовность.
Вокруг стола стояли лучшие военачальники державы: Мстислав Храбрый, Витенис, Твердислав Псковский, а также новые лица — молодые полководцы, выдвинувшиеся за годы войн.
— Мстислав, доклад о войсках, — приказал князь.
— Отобраны двадцать тысяч лучших воинов, господарь, — начал старший воевода. — Десять тысяч тяжёлой пехоты, пять тысяч конницы, три тысячи лучников, две тысячи сапёров и штурмовиков.
— Вооружение?
— Лучшее, что есть в державе. Новые мечи из дамасской стали, кольчуги двойного плетения, щиты с железными накладками. А ещё... — он понизил голос, — две сотни воинов вооружены новыми огневыми трубами.
Виктор кивнул. «Огневые трубы» — так называли первые образцы огнестрельного оружия, созданные в секретных мастерских Смоленска. Византийская кампания должна была стать их боевым крещением.
— А обучение?
— Всю зиму проводили учения. Штурм крепостей, бой в городских условиях, взаимодействие с флотом. Войска готовы.
— Хорошо. Витенис, что с конницей?
Литовский воевода встал:
— Три тысячи всадников разделены на лёгкую и тяжёлую конницу. Лёгкая — для разведки и рейдов. Тяжёлая — для прорыва обороны. Кони отборные, из венгерских табунов.
— А корабельная конница?
— Специально подготовлена. Кони привыкли к качке, всадники умеют драться на палубе. Пятьсот отборных эскадронцев.
Виктор был доволен. Морская операция требовала особой подготовки, и его воеводы справились с задачей.
— Твердислав, осадные орудия?
Псковский воевода развернул чертежи:
— Строим новые требушеты по византийским образцам. Дальность стрельбы — до трёхсот саженей. А ещё... — он указал на странную конструкцию, — вот это греческий огонь. Научились делать сами.
— Опасная штука. Обращение изучили?
— Мастера из Константинополя всю зиму обучали наших. Теперь умеем и применять, и тушить.
— Отлично. А что с флотом?