— Согласен. Константинополь в православных руках — это хорошо для всех нас.
— А ты не жалеешь, что отказался от короны?
Виктор посмотрел на просторы Босфора, где уже поднимали паруса русские ладьи:
— Нет. У каждого своя судьба. Твоя — здесь. Моя — там, на севере.
Флотилия снялась с якоря и двинулась к выходу из Босфора. На флагманской ладье развевался стяг с двуглавым орлом — символ державы, которая простиралась теперь от Балтийского моря до Чёрного.
А в Константинополе император Иоанн стоял на балконе Большого дворца и смотрел вслед удаляющимся кораблям. Город был его, престол отвоёван, мечта сбылась.
Но он понимал: главная работа только начинается. Нужно было превратить разрушенный Константинополь в процветающую столицу, объединить православный мир, защитить империю от новых врагов.
Однако теперь у него был могущественный союзник на севере. И это внушало уверенность в будущем.
Константинополь снова стал православным. Новая эпоха в истории Восточной Европы началась.
***
Июльское солнце безжалостно палило смоленские берега, когда на горизонте показались паруса возвращающегося флота. Сотни жителей ранним утром высыпали на пристани и набережную — весть о том, что князь возвращается из Константинополя, разнеслась по городу ещё вчера вечером.
Агафья стояла на башне княжеского терема, вглядываясь в даль. Рядом с ней теснились бояре, духовенство, представители ремесленных цехов. Все ждали новостей о походе, исход которого решал судьбу не только Византии, но и всей державы.
— Вон флагманская ладья! — закричал один из дозорных. — Стяг князя!
На мачте «Северного орла» действительно развевался личный штандарт Виктора — двуглавый орёл на алом поле. А это означало, что князь жив, здоров и возвращается с победой.
Первой к пристани причалила разведывательная лодка. С неё сошёл гонец и тут же поскакал к терему. Через несколько минут он уже стоял перед Агафьей, запыхавшийся от быстрой езды.
— Княжна! — воскликнул он, падая на одно колено. — Константинополь взят! Город освобождён! Князь здоров и невредим!
Агафья на мгновение закрыла глаза, благодаря Бога за благополучное окончание похода. Последние месяцы были для неё тяжёлым испытанием — управлять державой в отсутствие мужа, ждать вестей из далёкого похода, готовиться к любому исходу.
— А потери? — спросила она.
— Малые, княжна. Не больше трёхсот человек убитыми и ранеными.
— Хвала Господу. Передай всем воеводам: готовить встречу. И пусть в городе объявят — сегодня праздник!
Колокола Успенского собора начали звонить, возвещая о победе. К их голосам присоединились колокола других церквей, и вскоре весь Смоленск гудел от торжественного звона.
А между тем флот подходил к пристани. Сто ладей выстроились в правильном порядке — сначала военные корабли с войсками, потом транспорты с добычей и пленными, замыкали строй раненые и обозные суда.
Виктор стоял на носу флагманской ладьи в походном кафтане, поверх которого была накинута византийская мантия — подарок императора Иоанна. В руках он держал золочёный свиток с грамотой о союзе между двумя православными державами.
— Домой, — тихо сказал он Мстиславу, стоявшему рядом. — Как хорошо это звучит.
— И правда, господарь. Константинополь — город славный, но Смоленск роднее.
— А вон и Агафья ждёт, — улыбнулся князь, заметив фигуру жены на пристани.
Когда флагманская ладья причалила, первой на борт поднялась Агафья. Она бросилась в объятия мужа, не обращая внимания на толпы зрителей.
— Соскучилась? — шепнул Виктор, обнимая жену.
— Очень. Каждый день молилась о твоём благополучии.
— Молитвы дошли по назначению. Вот, смотри.
Он показал ей грамоту императора Иоанна:
— Союзный договор на веки вечные. Две православных державы — одна семья.
— А кто правит в Константинополе?