— Это серьёзно, — сказала она. — Мне нужно подумать.
— Конечно. Но завтра уже вече, времени на размышления немного.
— Хорошо, — кивнула Агафья. — Если ты действительно готов дать мне такие полномочия, я поддержу твою кандидатуру. Но с условием — при первых признаках тирании я открыто выступлю против тебя.
— Согласен, — ответил я. — Более того — ты будешь иметь право созвать вече для моего смещения, если сочтёшь нужным.
— Тогда договорились, — протянула она руку. — Союз?
— Союз, — согласился я, пожимая её руку.
От Агафьи я направился к церкви. Нужно было как-то решить проблему с духовенством. Митрополит Игнатий мог серьёзно помешать, если настроит против меня верующих.
Борисоглебский собор встретил меня полумраком и запахом ладана. У алтаря служил молебен сам митрополит — пожилой человек с седой бородой и строгими глазами. Рядом стояли несколько священников помладше.
Я дождался окончания службы и подошёл к митрополиту:
— Владыка, можно с вами поговорить?
Игнатий внимательно посмотрел на меня:
— Виктор Ростиславич, не так ли? Тот самый, что магией пользуется?
— Тот самый, владыка. И хотел бы объясниться с вами.
— Объясняться? — митрополит поднял бровь. — А в чём, собственно?
— В том, что моя сила не имеет ничего общего с тёмными силами. Это дар божий, который я использую для защиты правды.
— Дар божий? — скептически переспросил митрополит. — Странный дар. В писании о таких дарах не говорится.
— В писании много чего не говорится, владыка. Но сказано — по плодам их узнаете их. Судите по делам, а не по способам.
Митрополит помолчал, обдумывая мои слова:
— И какие же плоды ты принёс Смоленску?
— Изобличил изменников, которые торговали интересами города. Восстановил справедливость. Дал людям надежду на лучшее будущее.
— Это, конечно, хорошо, — признал Игнатий. — Но методы...
— Владыка, — перебил я, — скажите честно — разве Давыд Ростиславич смог бы сделать то же самое? Или Святослав Всеволодович? Разве они смогли бы так быстро навести порядок?
— Может быть, и нет, — неохотно согласился митрополит. — Но зато они не пугали бы людей колдовством.
— А я кого-то напугал? — спросил я. — Народ меня поддерживает. Торговцы за меня. Даже часть бояр на моей стороне.
— Народ легко обмануть зрелищами, — возразил Игнатий. — А вот как ты будешь править дальше — вот в чём вопрос.
Нужно было переходить к конкретным предложениям:
— Владыка, если я стану князем, я обещаю следующее — церковь получит особое покровительство. Новые храмы, богатые пожертвования, защита от любых посягательств.
— И взамен?
— Взамен прошу не препятствовать моему избранию. Не обязательно поддерживать — просто не мешать.
Митрополит долго молчал, размышляя:
— Хорошо, — сказал он наконец. — Я не буду выступать против тебя на вече. Но и поддерживать не стану. Пусть народ сам решает.
— Благодарю, владыка. Этого достаточно.
От церкви я отправился в самую сложную часть города — к младшим боярам. Эти люди традиционно поддерживали законных претендентов и с недоверием относились к самозванцам.
Собрание проходило в доме Микиты Борятинича — одного из влиятельных младших бояр. В горнице собралось человек двадцать — все владельцы небольших поместий, служившие при дворе князя.
— Зачем ты пришёл, чужак? — сразу же спросил хозяин дома. — Что тебе от нас нужно?
— Нужна ваша поддержка, — прямо ответил я. — Завтра вече, и я хочу, чтобы вы голосовали за меня.
— За тебя? — рассмеялся кто-то из собравшихся. — Да кто ты такой? Объявился неизвестно откуда, магией пугаешь людей...
— Я — Рюрикович, как и вы все, — спокойно ответил я. — И магия моя служит Смоленску, а не вредит ему.