— Интересно, — пробормотал я. — Очень интересно. Хорошо, завтра утром дам ему аудиенцию. А пока пусть отдыхает.
— А что с армией? — спросил Мирослав. — Размещать в казармах?
— Размещай. Наёмникам выплати жалованье, смолянам — награды за службу. Все заслужили.
Вечером я долго не мог заснуть, размышляя о цели ордынского посольства. Варианты были разные — от предложения мира до попытки убийства. Нужно было быть готовым ко всему.
Утром я принял посла в большой княжеской палате, в присутствии всех главных бояр. Хотелось, чтобы переговоры были максимально официальными.
Плано Карпини оказался мужчиной средних лет, худощавым, с умными глазами и седой бородкой. Одет был в дорогие восточные одежды, но крест на груди выдавал христианина.
— Князь Виктор, — сказал он, кланяясь, — честь встретиться с прославленным воином.
— Добро пожаловать в Смоленск, — ответил я. — Хотя цель твоего визита мне непонятна.
— Цель проста — передать послание от великого хана Батыя и обсудить возможности мирного урегулирования.
— Мирного урегулирования чего? — насмешливо спросил я. — Вы же на нас напали, а не мы на вас.
— Справедливое замечание, — согласился посол. — Но обстоятельства изменились. Хан получил известия о... происшествии под Галичем.
— Происшествии? — переспросил я. — Интересное название для полного уничтожения пятидесятитысячной армии.
Лицо Карпини дрогнуло, но он быстро взял себя в руки:
— Хан признаёт, что недооценил силу русского сопротивления. И готов к переговорам.
— О чём именно?
— О разделе сфер влияния. Орда прекращает походы на русские земли, а Русь не вмешивается в дела степи.
— И что взамен?
— Торговые привилегии, обмен посольствами, взаимная помощь против общих врагов.
Предложение было неожиданным. Вместо требований покорности — предложение о равноправном союзе. Видимо, разгром под Галичем произвёл сильное впечатление.
— А что Батый думает о том, что я сжёг его лучшую армию? — прямо спросил я.
— Хан признаёт твоё воинское искусство и магическую силу, — осторожно ответил Карпини. — И не хочет терять больше воинов в бессмысленной войне.
— Бессмысленной? — усмехнулся я. — А как же завоевание мира? Как же покорение всех народов?
— Мир велик, народов много. Не все достойны завоевания.
Дипломатичный ответ. Но я чувствовал — за словами скрывается страх. Орда впервые столкнулась с силой, способной уничтожить целую армию, и это их напугало.
— Хорошо, — сказал я. — Выслушаю предложения хана. Но сначала хочу знать — каковы конкретные условия мира?
Карпини достал свиток с печатями:
— Первое условие — немедленное прекращение военных действий с обеих сторон. Второе — взаимное признание границ. Третье — свобода торговли и перемещения. Четвёртое — обмен посольствами для решения спорных вопросов.
— А что с данью? — спросил Якун. — Обычно орда требует дань с покорённых народов.
— В данном случае речь идёт не о покорении, а о союзе равных, — ответил посол. — Никаких даней.
— Интересно, — пробормотал я. — Очень интересно. А если я откажусь?
— Тогда война продолжится, — просто ответил Карпини. — Но хан надеется на мудрость князя Виктора.
— Мудрость... — я задумался. — А что Батый думает о других русских князьях? Ведь договор заключается не только со мной.
— Хан готов заключить подобные соглашения со всеми русскими правителями, которые проявят готовность к мирному урегулированию.
— То есть не только с теми, кто может сжечь армию?
— Сила уважения достойна, но дипломатия порой эффективнее войны, — дипломатично ответил посол.
Я встал и прошёлся по палате, обдумывая услышанное. Предложение было заманчивым, но подозрительным. Слишком уж резко изменилась позиция орды.