— А что слышно о претендентах?
— Да что там слышать... — старик сплюнул в воду. — Один слабый, другой буйный. Оба не те, что нужны Смоленску.
— А что нужно Смоленску?
— Князь нужен сильный, но справедливый. Чтоб врагов не боялся, но и войну зря не затевал. Чтоб торговлю развивал, но простой народ не забывал.
Всё тот же рефрен. Люди хотели сильного правителя, но таких среди претендентов не видели.
От пристани я пошёл в слободы, где жили ремесленники и мелкие торговцы. Здесь атмосфера была более напряжённой. Люди собирались группами, что-то обсуждали вполголоса. При появлении незнакомца замолкали, смотрели настороженно.
Зашёл в корчму — низкое здание с толстыми стенами и маленькими окнами. Внутри было душно и дымно, пахло элем и жареной рыбой. За столами сидели ремесленники, мелкие торговцы, несколько дружинников.
Заказал кружку эля, сел за стол в углу. Прислушивался к разговорам.
— ...говорят, Улита Воронковна золото польское берёт...
— ...а Ратибор Борискович к венграм гонцов шлёт...
— ...дойдёт до того, что чужие войска в город введут...
— ...надо что-то делать, а то хуже будет...
Настроения были тревожные. Люди чувствовали, что происходит что-то неладное, но не знали, как на это реагировать.
За соседним столом сидели трое мужчин — по виду ремесленники. Один из них, крепкий кузнец с седой бородой, говорил громче других:
— Так дальше нельзя! Четвёртый день без князя, а порядка всё меньше. Вчера на моего соседа напали прямо среди белого дня, кошель отняли. А стража где?
— А что стража? — отвечал другой, похожий на кожевенника. — У стражи жалованья нет, вот они и не рвутся службу нести.
— То-то и оно! — горячился кузнец. — Князь нужен, да не абы какой. Сильный нужен, чтоб порядок навёл.
— А где такого взять? — вмешался третий. — Давыд — тряпка, Святослав — дурак горячий.
— Вот и думаю — может, кто другой найдётся? — задумчиво сказал кузнец. — Слыхал я, есть ещё родичи у покойного князя. Может, кто из них объявится?
Я навострил уши. Интересно, откуда такие слухи?
— Да что толку гадать, — махнул рукой кожевенник. — Бояре всё равно своё решение примут. А нас спрашивать не будут.
— Не факт, — возразил кузнец. — Вече ещё никто не отменял. Если народ поддержит кого-то, бояре подумают.
Вече. Народное собрание. Я помнил об этом институте, но не был уверен, насколько он влиятелен в Смоленске. Если кузнец прав, то поддержка простого народа может оказаться важнее боярских интриг.
Допил эль и вышел на улицу. День клонился к вечеру, но информации я собрал достаточно. Картина была ясной.
Смоленск находился в кризисе. Отсутствие сильной власти деморализовало людей, ослабляло оборону, открывало дорогу внешнему вмешательству. Два претендента на княжение не вызывали энтузиазма ни у народа, ни у здравомыслящих бояр. Часть боярства уже получала золото от соседних государств.
При этом люди были готовы поддержать сильного правителя, если такой появится. Важно было правильно себя подать — не как чужака-авантюриста, а как законного наследника, способного навести порядок.
Агафья Ростиславна могла стать ключевой фигурой — её поддержка придала бы моим претензиям легитимность. Якун Мирославич тоже был важен — как представитель здравомыслящего боярства.
Но прежде всего нужно было устранить конкурентов. Не обязательно убивать — достаточно скомпрометировать или напугать настолько, чтобы они сами отказались от претензий.
Вернулся в дом Якуна, когда уже смеркалось. Хозяин встретил меня с интересом:
— Ну как, осмотрел город? Что думаешь?
— Думаю, что дела хуже, чем кажется, — ответил я, садясь за стол. — Люди обеспокоены, торговля стоит, порядка нет. А главное — враги не дремлют.
— Враги?