Путь от ворот до княжеского двора превратился в настоящий триумф. Каждая улица была украшена ткаными коврами и зелёными ветвями. У Борисоглебского собора меня встретил митрополит Игнатий с крестным ходом.
— Добро пожаловать домой, княже, — сказал он, благословляя меня. — Бог даровал тебе великую победу.
— Благодарю, владыка, — ответил я, склоняя голову. — Молитесь, чтобы и впредь Господь хранил русскую землю.
У самого княжеского двора меня ждала Агафья Ростиславна в окружении придворных дам. Она была одета в праздничное платье из дорогого бархата, волосы украшала золотая диадема — подарок галицких мастеров.
— С возвращением, государь, — сказала она, делая изящный поклон. — Дом скучал без хозяина.
— И хозяин скучал по дому, — ответил я, спешиваясь и целуя ей руку. — Как дела в столице?
— Все спокойно. Торговля процветает, строительство идёт по плану, народ доволен.
— Отлично. А что с казной?
— Пополнилась. Новые торговые договоры принесли хорошую прибыль.
Мы вошли в княжеские покои, и я наконец смог расслабиться. Домашний уют, знакомая обстановка, тепло очага — всё это резко контрастировало с походным бытом последних недель.
— Расскажи подробнее, как дела, — попросил я Агафью, опускаясь в любимое кресло у камина.
— С чего начать? — улыбнулась она, садясь напротив. — За время твоего отсутствия закончили строительство нового торгового ряда. Купцы уже торгуют там вовсю.
— А что с ремесленниками?
— Тоже довольны. Заказов много, особенно на оружие и доспехи. Твоя слава привлекает покупателей даже из дальних земель.
— Хорошо. А с обороной как?
— Мирослав оставил подробный план укреплений. Строители работают день и ночь. К зиме новые стены будут готовы.
Я кивнул, довольный услышанным. Пока я покорял владимирские земли, Смоленск продолжал развиваться и богатеть.
— А что с людьми? — спросил я. — Не было волнений, недовольства?
— Наоборот. Весть о твоих победах вызвала настоящую эйфорию. Люди гордятся тем, что живут в столице великого княжества.
— Это хорошо. Довольный народ — основа сильной власти.
Ужин прошёл в тёплой семейной атмосфере. За столом собрались близкие люди — Агафья, Якун, вернувшиеся командиры. Мы говорили не о политике и войне, а о простых человеческих радостях.
— Знаешь, — сказал Якун, поднимая чашу с мёдом, — когда ты уехал покорять Владимир, многие боялись, что не вернёшься. Война — дело опасное.
— А я не сомневался, — возразила Агафья. — Виктор не из тех, кто проигрывает.
— Проигрывать и не собираюсь, — усмехнулся я. — Слишком много дел ещё не сделано.
— Каких дел? — поинтересовался Якун.
— Русь ещё не до конца объединена. Новгород, Псков, многие мелкие княжества всё ещё живут сами по себе.
— И ты собираешься их тоже покорять? — спросила Агафья.
— Покорять или убеждать — как получится. Главное — результат.
После ужина я прошёлся по своим покоям, рассматривая знакомые предметы. Здесь было всё, что накопилось за годы правления — книги из разных стран, оружие искусной работы, произведения искусства, подаренные союзниками.
На письменном столе лежали свежие донесения от наместников, торговые договоры, дипломатическая переписка. Дела не ждали, но сегодня им можно было дать отдохнуть.
Выйдя на балкон, я окинул взглядом ночной Смоленск. Город жил своей жизнью — в окнах мерцали огоньки, по улицам изредка проходили запоздалые прохожие, где-то играла музыка.
— Хорошо всё-таки дома, — сказал я вслух.
— Согласна, — раздался голос Агафьи. Она появилась рядом, накинув на плечи тёплую шаль. — Дом — это то место, где тебя ждут.