– Что ты хочешь этим сказать?
– То, что завтра утром вашей армии здесь не будет.
Поляки переглянулись. Один из воевод, горячий Збигнев Одровонж, вскочил с места:
– Угрожаешь? Так знай: мы готовы к бою!
– Это не угроза, – невозмутимо ответил Ратмир. – Это предупреждение.
Ночь прошла тревожно. Польские часовые напряженно вглядывались в темноту, ожидая внезапного нападения. Но русский лагерь был тих, только изредка мелькали огоньки костров.
А между тем в темноте происходило нечто удивительное. Половина русской армии – шесть тысяч воинов – снялась с места и начала обходной маневр. Они шли лесными тропами, которые показали местные проводники, огибая польские позиции с севера.
Виктор лично возглавил этот маневр. Войска двигались в полной тишине, без барабанов и труб. Каждый воин знал: малейший шум может погубить весь план.
К рассвету обходящие полки заняли позицию в тылу у поляков, перекрыв дорогу на Варшаву. Теперь армия герцога Конрада оказалась в окружении.
Сражение началось, когда взошло солнце. Мстислав Храбрый со своими полками атаковал поляков с фронта – не очень решительно, больше для видимости. Герцог Конрад обрадовался: противник лезет на сильную позицию, можно его разгромить.
Польская конница пошла в атаку. Тяжелые рыцари понеслись с холма, ощетинившись копьями. За ними бежала пехота с воинственными криками.
И тут раздались трубы с тыла. Из леса вылетела русская конница под личным командованием Виктора. Удар пришелся точно в центр польского обоза, где находились резервы и командование.
Началась резня. Польские рыцари, увязшие в схватке с передовыми полками Мстислава, не могли быстро развернуться. А русская конница рубила обозную прислугу, захватывала знамена, сеяла панику.
Герцог Конрад попытался повернуть часть войска против напавших с тыла, но было поздно. Его армия оказалась растянута между двумя фронтами, потеряла управление, начала распадаться.
Тевтонские рыцари держались дольше всех. Их черные плащи с белыми крестами мелькали в гуще боя, они отчаянно пытались прорубиться к своему комтуру. Но русские воины окружали их плотным кольцом, не давая соединиться.
Финал был быстрым. Комтур тевтонцев пал, сраженный стрелой псковского лучника. Герцог Конрад, раненный в руку, был взят в плен. Остатки польской армии бежали, бросая оружие и знамена.
К полудню все было кончено. На поле боя лежали сотни тел, большинство – в польских и немецких доспехах. Русские потери оказались удивительно малы – меньше ста человек.
Виктор принимал пленного герцога в захваченном польском шатре. Конрад Мазовецкий сидел на деревянном стуле, держа раненую руку на перевязи. Лицо мрачное, но достойное.
– Ну что, ваша светлость, – сказал Виктор, – готовы ли теперь к переговорам?
– Ты выиграл сражение, – ответил герцог. – Но не войну. За мной придут другие.
– Возможно. Но пока что Мазовия моя. И Плоцк тоже мой.
Действительно, как только весть о поражении дошла до города, ворота крепости открылись. Местные бояре вышли с хлебом и солью, предлагая покорность.
– Что будешь с нами делать? – спросил Конрад.
Виктор задумался. Этот вопрос был ключевым. От ответа зависело, станет ли Польша союзником или останется врагом.
– Предлагаю компромисс, – сказал он наконец. – Ты остаешься герцогом Мазовецким, но признаешь мою верховную власть. Платишь дань, даешь войска для моих походов, но внутренние дела решаешь сам.
Конрад поднял голову:
– А взамен?
– Взамен я защищаю твои земли от врагов. И гарантирую, что мои воины не будут грабить твоих подданных.
Это было неожиданное предложение. Обычно завоеватели либо убивали побежденных правителей, либо превращали их в марионеток. Виктор же предлагал настоящее партнерство.
– Почему? – спросил герцог. – Почему не убьешь меня и не назначишь своего наместника?