— И что конкретно предлагаешь? — спросил Якун.
— В городе говорят, что некоторые бояре получают золото от врагов Руси, — сказал я, внимательно наблюдая за реакцией. — Пусть каждый претендент попробует это доказать или опровергнуть.
Улита и Ратибор переглянулись. На их лицах мелькнула тревога.
— Это клевета! — резко сказала Улита. — Никто из нас не торгует интересами Смоленска!
— Тогда докажите, — спокойно ответил я. — Откройте свои дворы для осмотра. Покажите, откуда у вас деньги на новые постройки и богатые наряды.
— Да как ты смеешь! — вскочил сын Улиты, Святослав Воронкович. — Мать моя — боярыня знатная, род древний! Не тебе её проверять!
— Садись, сын, — прошипела Улита. — Не связывайся с проходимцем.
Но было поздно. Святослав уже вынимал меч:
— Отвечай за слова, чужак! Вызываю на поединок!
Именно этого я и ждал. Специально довёл ситуацию до конфликта, и молодая горячая голова клюнула. Теперь можно было продемонстрировать силу.
— Принимаю вызов, — сказал я, поднимаясь. — Но предупреждаю — я не привык проигрывать.
Ратибор попытался вмешаться:
— Довольно! Не место здесь кровопролитию!
— Нет уж, — возразил Семён Лазаревич. — Вызов принят при свидетелях. По старому обычаю, дело решит меч.
Агафья встала со своего места:
— Если уж поединок, то по всем правилам. Во дворе, при свидетелях. И пусть судьи проследят, чтобы всё было честно.
Через полчаса мы стояли во дворе княжеских хором. Собрался народ — бояре, дружинники, слуги. Кто-то успел сбегать в город, и простые люди тоже начали подтягиваться.
Святослав Воронкович оказался неплохим воином. Молодой, сильный, хорошо выученный. Меч держал уверенно, двигался быстро. Но опыта настоящих схваток ему явно не хватало.
— Готов? — спросил он, делая пробные взмахи клинком.
— Готов, — ответил я, обнажая свой меч.
Удар последовал мгновенно — мощный, нацеленный в голову. Я отбил его, контратаковал. Святослав отскочил, перешёл к круговым атакам. Тактика была правильной — измотать противника, найти брешь в обороне.
Минуты две мы сражались обычными приёмами. Святослав был хорош, но не более того. Пора было показать зрителям кое-что интересное.
Я пропустил его выпад, позволил клинку скользнуть вдоль рёбер. Святослав торжествующе улыбнулся — думал, что ранил меня. Но следующий удар застыл в воздухе. Я остановил время вокруг его меча.
— Что... — начал Святослав и осёкся, увидев, что его клинок недвижим.
— Магия, — спокойно сказал я и ударил рукоятью ему в висок.
Святослав рухнул без сознания. Время вокруг его меча вернулось к нормальному течению, и клинок со звоном упал на мёрзлую землю.
Во дворе повисла мёртвая тишина. Все смотрели на меня широко раскрытыми глазами.
— Колдун! — закричала Улита Воронковна. — Он колдун! Схватить его!
Но никто не двинулся с места. Магия в этом мире внушала одновременно уважение и страх.
Я поднял руку, и в воздухе вспыхнули золотистые искры — простейшее заклинание, но эффектное.
— Да, я владею силой, — сказал громко, чтобы все слышали. — Силой, которая досталась мне по праву рождения. Силой, которую я готов поставить на службу Смоленску.
— Бесовщина! — продолжала кричать Улита. — Митрополит! Где митрополит? Пусть изгонит нечистого!
Но тут неожиданно выступил вперёд Семён Лазаревич:
— А я думаю иначе, — сказал он твёрдо. — Сила есть сила. И если она служит благому делу, то что в ней плохого?
— Правильно! — крикнул кто-то из толпы. — Князю нужна сила!
— Магия не грех, если она защищает правых! — поддержал другой голос.
Настроение толпы начинало меняться. Простые люди всегда уважали силу, особенно если она была направлена против их угнетателей.