— Но тогда наши претензии на императорский титул...
— Найдём компромисс, — твёрдо сказал Иоанн. — Два императора, две части империи. Он — на севере, я — на юге. Восток и запад, как при Феодосии.
Логофет записал и эту идею:
— Рискованно, государь. Но может быть, единственно возможно в нынешних обстоятельствах.
— Главное — действовать быстро. Пока католики готовят крестовый поход, у нас есть время для переговоров.
В кабинет вошёл евнух-секретарь и доложил о прибытии венецианского посла. Иоанн поморщился — венецианцы были союзниками латинских императоров Константинополя.
— Приму через час. А пока закончим с нашими планами.
Он сел за стол и взял перо:
— Итак, наша стратегия ясна. Союз с русским князем против общих врагов. Совместные действия по освобождению православных земель. И... готовность к компромиссу по вопросу о Константинополе.
— А если переговоры не удадутся?
— Тогда будем действовать самостоятельно. Но шансов на успех будет меньше.
Михаил собрал свои записи:
— Когда отправлять посольство, государь?
— Немедленно. С первым же кораблём, идущим в Херсон. Оттуда сухим путём до Киева, а из Киева — до Смоленска.
— А что, если по дороге послов перехватят латиняне?
— Поэтому и посылаю Никифора под видом купца. Пусть везёт товары — шёлк, пряности, книги. А дипломатические документы спрячет в тайниках.
Император встал, давая понять, что аудиенция окончена:
— Помни, Михаил: от этих переговоров может зависеть судьба империи. Либо мы найдём сильного союзника, либо... либо получим опасного соперника.
— Да поможет нам Бог, государь.
— Да поможет. И да просветит ум этого русского князя, чтобы он понял: два православных орла сильнее одного.
Когда логофет удалился, Иоанн остался один. Он подошёл к мозаичной иконе Христа Пантократора и долго молился — о мудрости в переговорах, о силе для грядущих испытаний, о возвращении святого города.
А где-то на севере, в далёком Смоленске, другой православный правитель тоже принимал важные решения. И от того, найдут ли общий язык эти две православные державы, зависело будущее всего восточного христианства.
Игра престолов продолжалась, но теперь в ней появились новые, неожиданные фигуры.
***
Март 1241 года принёс в пограничные земли державы Виктора Крида первых вестников большой войны. По дорогам, ведущим с запада, потянулись беженцы — чешские крестьяне, немецкие ремесленники, польские купцы. Все они несли одни и те же вести: собирается великая армия, идёт священная война против "русского антихриста".
В Западном Бастионе, главной крепости пограничья, воевода Мстислав Храбрый принимал последние донесения разведки. На столе перед ним лежала карта с отмеченными позициями противника.
— Что видели лазутчики? — спросил он у старшего разведчика, опытного воина по имени Добрыня.
— Авангард крестоносцев, господин воевода. Тысячи три конных рыцарей под командованием маркграфа Генриха Мейсенского. Идут по старой торговой дороге, прямо к нашим рубежам.
— Спешат?
— Не особенно. Видно, думают, что мы испугаемся и сами отступим. Грабят попутные сёла, хвастаются, что скоро дойдут до Кракова.
Мстислав усмехнулся. За годы службы под началом Виктора он хорошо изучил психологию западных рыцарей. Гордыня была их главной слабостью.
— А что с главными силами?
— Пока собираются. Император должен подойти к Регенсбургу только к Пасхе. Французы задерживаются. Венгры торгуются с папскими легатами.
— Значит, этот Генрих решил прославиться, опередив всех остальных?
— Похоже на то, господин воевода.