Сын размазывает грязь по стене, что напротив камина. Для этого он использует свои пальцы и носок, которым больше не собирается носить. Сначала я был разочарован этой картиной. Я ожидал, что это будет что-то красивое или реалистичное, как, например, Дом, дерево с группой людей или собака. Но он просто покрывал стену грязью слой за слоем. А с помощью воды утонывал их. Когда я наконец наорал на него, он сказал мне, что это такое, и мне стало стыдно. Какой же я недалекий. Он рисовал слои земли. Со всеми их разломами, трещинками, интересными неровностями и странными осыпающимися участками. И вот теперь я смотрю на это коричневое месиво, которое вполне можно было расценить как пощечину нормальным жилищным условиям, и думаю, что мир по большей части коричневого цвета. Взять, например, виски, фасоль, бифштекс, гашиш, мою одежду, волосы или глаза. Или то, что энергично вылезает из меня, когда я хожу по большой нужде, если не болен, конечно.
Тыкаю пальцем в случайное место открытого разворота книги, которую читает мой сын и которая сейчас лежит на кухонном столе: «Новые минералы, образующиеся в процессе химического метаморфизма, являются по большей части плоскими, что является результатом оказываемого на них прямого давления, слоистыми или удлиненной формы наподобие лезвия. Распространенными минералами описанных форм являются слюда, биотит, хлорит, тальк гидрат, водный силикат магния /hydrous magnesium silicate/ и огромное разнообразие роговых обманок». Терминология — больное место подобных книжек. Ты хочешь знать больше, но все, с чем ты в итоге остаешься, — так это враждебный тезаурус, долбящий тебя по голове.
Я ТОЛЬКО ЧТО ПОМЫЛ свою покойную жену в растворе английской соли, чтобы окончательно избавиться от любых нечистот. Бурлящая вода напомнила мне о ее отрыжке, и я почти поверил, что она снова с нами. Я оставил ее в ванне на десять минут, чтобы стекла вода, а потом вытер насухо полотенцем. Теперь я несу ее в комнату, аккуратно кладу на одну половину кровати (там голубое, как небо, постельное белье), а сам перепрыгиваю через нее на другую половину и раздеваюсь. Ложусь рядом с ней. Мне представляется, что мы-два глазурованных керамических изделия, сохнущих на одной полке. Все это было не так уж необычно. Когда она была жива, я, бывало, занимался с ней любовью, когда она глубоко спала. Однажды днем я рассказал ей об этом, а она ответила: «Да ради бога, только не пытайся засунуть свой сам-знаешь-что мне в рот».
Переворачиваю жену и кладу ее на себя сверху. Ее глаза закрыты. Она прибавила в весе. Обнимаю и целую ее. Без языка, просто касаюсь губами. Кладу ее голову себе на грудь и выдыхаю жизнь, что бьется во мне, в мою Меридит. «Ты такая замечательная женщина. Просыпайся, дорогая, — говорю я ей, — удиви меня». Я сталкиваю ее с себя и сам залезаю сверху. Снова целую. «Давай же, возвращайся, — повторяю я, — я здесь. Я так хочу, чтобы ты снова была со мной. В гостях хорошо, а дома лучше».
ГОСПОДИН МЕРТВЕЦ
ЖИЗНЬ БОЛЬШИНСТВА ЛЮДЕЙ однообразна и бедна на события. Поэтому при несчастных случаях их охватывает возбуждение. У них появляется предмет для разговора и обостряется чувство собственной важности, оттого что они лично гам присутствуют. И конечно же, их охватывает нездоровое любопытство. Это одна из самых отталкивающих черт человеческой природы, однако в той или иной степени она присутствует в каждом из нас.
Энн Лэндерс[15]Уважаемый Труп,
Просто хотел черкнуть Вам пару строк, чтобы сказать, какими счастливыми Вы сделали меня и мою семью. Мы как раз возвращались домой с короткой прогулки по озеру. Дети, обгоревшие с головы до пят, сидели на заднем сиденье и ныли при каждом удобном случае, то и дело спрашивая, сколько еще осталось до дома. Они, как обычно, помирали с голоду (впрочем, как и я сам), и моя жена Саманта то и дело срывалась на них. Казалось, один из них вот-вот получит от нее пощечину. Неожиданно движение стало замедляться. Впереди была Ваша авария. Но поначалу мы еще не знали, что там такое произошло. Я думал, ничего особенного, небольшая авария, после которой остаются легкие вмятины на крыле. Но в миле от нас уже виднелись клубы черного дыма, стоящие в небе. «Хорошее начало», — подумал я. Через двадцать минут, когда мы уже изнывали от любопытства, наша машина доползла наконец до места происшествия. Сколько же было радости. Ожидание явно того стоило. Редко удается увидеть подобное зрелище.