Ухтомский думает — сколько ему человек с собой брать? Выбор-то не слишком большой — народ в разгоне или отсыпается дома. Значит, пристав отправляется сам, прихватив с собой пару человек.
Пока я собираюсь, они уже выдвигаются на позиции и начинают подворовой обход. Или стоят и ждут распоряжений судебного следователя.
И вот, наконец-то являюсь и я, собственной персоной (собирался минут десять, шел еще столько же), и для начала выгоняю из помещения и пристава, и городовых, и приказчика, а заодно и купца (тот что-то вякает — мол, надо товар проверить). Они, паразиты, уже и так мне все следы затоптали, а я и за эксперта-криминалиста, и за служебную собаку.
В общем — пошли все нафиг, пока я сам все не осмотрю, не обнюхаю, никому не лезть! И список украденного, вместе с оценкой ущерба, господин Тугулуков потом составит, попозже.
Осмотрел, зацепиться не за что. Если преступник вошел откуда-то сверху, значит, и я пойду тем же путем.
Когда поднимался услышал, как пристав вполголоса жалуется Спиридону Савушкину.
— Брякнется, с меня потом шкуру снимут.
— Чего это он брякнется-то? — заступился за меня Спиридон, недавно официально назначенный помощником Ухтомского, сдавший недавно экзамены на первый чин. Приказа нет, поэтому Савушкин пока ходит с погонами унтер-офицера, но скоро, надо думать, получит свой просвет и звездочку. Я его уже именую Спиридоном Спиридоновичем (ну почему такие имена-то некруглые?) и на вы. Пусть привыкает.
— Иван Александрович трезвый, а ухватистый, так покруче меня.
— Ухватистый-то ухватистый, да только вся крыша мокрая.
— Так невысоко тут падать, один этаж.
— Ага, невысоко. Он-то ничего, навернется (пристав сказал другое слово), не убьется, а у него девки… барышни, то есть, вредные, живьем сожрут на старости лет, — пробурчал пристав, а Спиридон Спиридонович хохотнул с пониманием.
А Ухтомский-то хорош гусь. Я решил, что старый хрыч, служака, то есть, обо мне переживает, а он боится, что его вредные девки сожрут. Анька — это понятно, эта может, но Леночка-то когда в эту категорию успела попасть? Милейшая барышня, учительница. Надо будет сказать, посмеемся вместе.
От смеха едва не поскользнулся — хватался за край крыши, а она, собака такая, вся мокрая. Лучше с крыши не падать. И авторитет пострадает, и здоровье. Авторитет важнее. Мало мне полена и печки, которую я затопил не открыв заслонку, станут падение с крыши поминать.
Этаж-то у этого дома один, только дом высокий. По меркам двадцать первого века — высота метров в семь, а это два в этажа[1].
Так, а я уже и на крыше. Тут есть поребрик, есть за что зацепиться, а что у нас дальше? А дальше дыра. Или отверстие?
Как бы написали в ориентировке в мое время? Написали бы так — «из лавки купца второй гильдии Тугулукова, методом пролома в крыше, неустановленными лицами[2]… похищены товары…». И перечисляем количество, указываем, что сперли. И сумму, на которую украли.
Черт бы побрал моего коллегу — трудовика, постоянно талдычившего в учительской, что дыра, она у нас, а отверстие либо в детали, либо в стене. Путайся теперь.
Значит, это у нас отверстие, размером — в длину четыре вершка, в ширину два. Или другие цифры? Четыре на два маловато. А чего голову-то ломать? Отверстие соответствует куску кровельного железа, снятого с крыши. И где этот кусок?
Отойдя к краю крыши, спросил:
— Антон Евлампиевич, там нигде железо не валяется?
— Сейчас посмотрим, — в один голос заявили господа полицейский и пошли искать.
— Есть! — радостно завопил Спиридон, обнаружив кусок кровли в пожухлом кусту крапивы.
— Бери его, отложи в сторонку, это у нас вещдок, — приказал я, снова подходя к отверстию.
Кому этот вещдок нужен, пока не знаю. Но заберу с собой. Измерю своей линейкой, уточню. А купец пусть дыру, отверстие, то есть, досками заколачивает.
Крыша покрыта кровельным железом, уложенным… На что кладут? Как называются деревяшки? Стропила? Да, они самые, а между ними деревянная обрешетка. Уточню.
Так, что еще интересное? Оказывается, куски кровельного железа не гвоздиками к стропилам прибивают, как я считал, а загибают и закрепляют медными треугольничками. Для раскрытия дела это значения не имеет, а вот для расширения кругозора — вполне-вполне. Вдруг пригодится?