Показал Абрютину свой набросок. Василий дружбу со мной ценит, поэтому он крякнул и похвалил:
— Определенно, вы делаете успехи!
Разумеется, Федышинскому тоже понадобилось сунуть нос в мой чертежик и вставить свои шесть копеек.
— Ке-ке-ке… Спасибо скажите, что он писать научился, иначе бы, вам за него все документы пришлось составлять.
Я предпочел пропустить мимо ушей реплику доктора. Иной раз отставной армейский лекарь мне Аньку напоминал, а с моей названной сестренкой спорить бессмысленно. Лучше промолчать, целее будешь. И троллей кормить не стоит. Но здесь лекарь прав — присяжные посмотрят мой набросок, схватятся за животики и подсудимого оправдают. Это, если подсудимый у нас будет.
— Хорошему человеку не грех и помочь, — заметил исправник, принимая у меня лист бумаги и карандаш и, принимаясь набрасывать схему кабинета.
— Постоянно пребываю в восхищении, наблюдая, как вы работаете, — умильно заметил я. — И как это вы умудряетесь составлять план на глазок? Да еще чтобы и на чертеже разборчиво.
На самом-то деле знаю, как Абрютин это умудряется — учеба в военном училище, армейский опыт, но лишний раз похвалить начальника уезда перед подчиненными невредно. Иначе несолидно, что целый надворный советник исполняет обязанности полицейского художника.
Зато сейчас господин исправник хмыкнул и с еще большим усердием налег на работу.
— Тело на схеме где изображать? — поинтересовался Василий Яковлевич. — На полу, как сейчас, или в петле?
— Рисуйте в петле, — подсказал я, указывая на крюк в потолке и свисающую с него веревку. — Идеальная точность нам не нужна, но, чтобы суду предъявить, вполне достаточно. — Посмотрев на городового Савушкина, сказал: — Как только господин начальник схему закончит, вы крючок из стены вытащите, вместе с веревкой мне отдайте. Узел не резать, не развязывать! Это теперь вещественное доказательство. Можно сказать — орудие убийства. Хорошо бы узел сведущему человеку показать — не морской ли?
— Савушкин, кто у нас в морских узлах разбирается? — поднял голову исправник.
Спиридон задумался, пожал плечами, потом ответил:
— У нас — никто. Рыбаков надо спрашивать или моряков. Но можно Фрола попросить — пусть брату покажет, тот определит.
— Уж не Ивана ли Ивановича? — вспомнил я хозяина ресторана, в котором как-то устроил банкет для коллег. Мне еще половой потом сказал, что расчет сделали по-божески, из-за моего доброго отношения к младшему брату владельца.
— Его самого, — кивнул Спиридон. — Иван Егорушкин в молодости лет пять в море ходил, должен знать. Потом уж, как отец помер, домой вернулся и ресторан открыл. Вначале-то у него простая чайная при ресторане была, а потом развернулся. Он Фролу постоянно талдычит — дескать, службу бросай, иди ко мне, жалованье выше будет.
Слышал-слышал, что даже вышибалы в ресторанах зарабатывают больше, нежели городовой. Возможно, что и в 21 веке схожая ситуация, но сравнивать не с чем. Сколько получает сотрудник полиции знаю примерно, а сколько «заколачивает» официант, неизвестно. Думается, что зависит от ресторана, от сезона, от количества чаевых. Так и в Череповце тоже самое. У полицейское жалованье стабильное, не зависящее от прихоти начальства.
— Тогда, господин унтер-офицер, это на вашей совести,— сказал я. — Берите веревку, у Ивана Егорушкина спросите — знаком ли ему этот узел? Потом мне рапорт напишете. Если морской, то как именуется? Какой-нибудь шкотовый, гаковый…
По правилам-то, для суда нужно мнение специалиста, но где его взять? Вот, если у Егорушкина-старшего ничего не выйдет, отправлюсь в наш речной порт. Отыщу там какого-нибудь бывшего капитана, отошедшего от дел, допрошу, как специалиста. Нет, а чего самому-то бегать? На это городовые имеются.
Теоретически, морские узлы должны быть схожими и у моряков, и у речников. Но если бывший моряк определит в узле морской, то для присяжных будет достаточно безо всякого экспертного заключения.
— Может, мне еще о лавкам пройтись, узнать — не покупал ли кто веревку? — предложил Савушкин.
Ах ты, это же я должен был сам догадаться! Но похвально, что городовой инициативу проявил.
Веревка — незаменимая вещь хоть в крестьянском, хоть в городском быте. И воз увязать, и живность какую привязать, и ведро в колодце привесить. В мое время, в будущем то есть, на колодцах цепи висят, но тут цепей нет. На тех колодцах, что довелось увидеть, ведро на веревку привязано. Накладно это столько железа переводить. Найдется какой дурак, цепь сразу же и сопрут, отдадут кузнецу. Веревка дешевле, а если украдут, не так жалко. Я даже знаю, что в Череповец привозят веревки либо с Коломны, либо со Ржева. А ведь когда-то канаты и веревки делали ближе — в Вологодском уезде. А было это, если не соврать, в 17 веке, когда в Российском государстве начали появляться мануфактуры. Рассеянные, если не изменяет память. Нет, вру, централизованные. Ну да, в Поморье они были, еще в Вологодском уезде. Но продавали, в основном, не своим, а иноземцам, в Холмогорах.