Номер в гостинице 19 столетия. Недурно, не правда ли?
В душе молодой человек был сибаритом и не отказывал себе во вкусной и полезной пище. Всюду куда не забрасывала Адашева военная судьба, он старался отведать блюда местной кухни. Для полноты впечатлений, как он сам себе говорил. Вот и сейчас его меню было составлено в лучших традициях южно-германской кухни: суп из улиток, сочная свиная лопатка шойфеле и луковый пирог. Запить эти яства он пожелал бокалом мозельского белого вина. Меню Семена было скромнее, но тоже не лишено местного колорита. Слуга удовольствовался сосисками и бокалом пива. Варварство, конечно, для добропорядочных немцев пить пиво утром, ну да что поделаешь с этими русскими. Вечно у них все не как у людей.
Немецкая кухня 19 века
После завтрака Семен отправился в консульство с запиской для Бирюлова, а сам Адашев занялся еще одним любимым делом – чисткой своего «пепербокса». Тщательно вычистив шестиствольную «перечницу», он зарядил пистолет и убрал его во внутренний карман сюртука – лучше бы не пригодился, но, как говорят французы, «все может быть, ибо все бывало». К этому времени вернулся Семен и доложил, что «его высокоблагородия на месте нет и где он находится никому не известно». Новость встревожила Адашева. Штутгарт – городок маленький: куда мог отправиться советник посольства, да еще и с утра?
До обеда он решил прогуляться по городу, заглянув в консульство самому. В конце концов, что предосудительного для возможных соглядатаев в том, что российский подданный решил посетить российское же представительство? Он оделся, поправил под сюртуком «пепербокс» и, велев Семену следовать за ним, вышел на улицу.
Револьвер «Пепербокс»
Улица встретила Ивана Михайловича ярким солнцем, блеском мостовой и заинтересованными взглядами дам. Некоторые из них, завидев рослого плечистого красавца, кокетливо поправляли шляпки, а самые смелый дарили многообещающие улыбки. Адашев отвечал этим «schönes Mädchen» (красавицам – прим. автора) учтивым поклоном, не забывая внимательно поглядывать в стеклянные витрины магазинов. Он твердо помнил предупреждение Бирюлова о скверных привычках Британской секретной службы и опасался возможной слежки. Хватит с него и одной черной кареты.
Город Штутгарт. Фото 19 века.
Однако все обошлось благополучно. Продефилировав по соседним улицам, молодой человек вернулся в «Золотой поросенок» и на входе в гостиницу чуть было не столкнулся с прелестной девушкой. Незнакомка была очень молода, пожалуй, не больше шестнадцати лет, и весьма хороша собою. Белое овальное личико с матовой кожей украшали огромные голубые глаза и маленький ротик с пухлыми алыми губками. Ни дать, ни взять настоящая местная «Гретхен» или «Лизхен». Стройная фигурка была облачена в довольно скромное платье. Девушка была одна, что также указывало не ее незнатное происхождение. «Вероятно горничная», подумал Адашев, отступая на шаг, чтобы пропустить девушку. Но та внезапно остановилась на пороге и тихо прошептала: «Возьмите записку и берегитесь!» В то же мгновение ее рука коснулась руки молодого человека, и он почувствовал, как в его ладонь лег скомканный листок. Он незаметно спрятал записку в рукав и, пропустив девушку, не оглядываясь вошел в гостиницу.
Та самая прелестница.
Он поднимался по лестнице обычным шагом, стараясь не выказать спешки, которая могла бы насторожить стороннего наблюдателя, но сердце его бешено стучало: «скорей наверх, к себе в номер!» Войдя в свой номер, он первым делом велел Семену прогуляться по коридору и поглядеть по сторонам, а сам запер дверь и развернул скомканный листок. На половинке почтового листа было написано по-немецки: «Вам грозит опасность. Не ходите на ужин и, ради всего святого, поскорей уезжайте из города!» Адашев внимательно рассмотрел листок и даже понюхал его. Ничего особенного, обычная почтовая бумага для письма, с легким ароматом дорогих духов. «Странно для простолюдинки пользоваться духами «Герлен»» - подумал Иван Михайлович. «В Петербурге у «Ролен и К» (парфюмерный магазин – прим. автора) флакон такого парфюма стоит не менее пятидесяти рублей. Да она ли писала записку? Уж больно почерк хорош: чистая каллиграфия. Не подвох ли это? А немочка-то хороша!» рассуждал молодой человек, вспоминая глубокие омуты голубых глаз. «Может она горничная и принесла записку от своей госпожи? Тогда как же выглядит сама госпожа?»
Вопросы эти оставались, однако, без ответа. Следовало действовать быстро: стрелки часов неумолимо приближались к четырнадцати часам. Через шесть часов он должен быть у Мандта. Что делать? Решение, как всегда, пришло само собою. Стоило лишь успокоиться и начать анализировать ситуацию. Автор записки явно не связана с британцами. Скорее даже наоборот. Иначе зачем ей предупреждать русского о грядущей опасности. А значит, рассуждал жандарм, будем действовать по безошибочной истине: «Враг моего врага – мой друг». Мысль о том, что миловидная немка является его другом приятно щекотала душу. Но Адашев отбросил эти фривольные мысли. Дело превыше всего, а амуры после будем крутить. Он немедленно послал Семена к Бирюлову с новой запиской, улегся на кровать и принялся ждать.