Тем временем Морвилл был явно доволен поведением русского советника. После его ухода, англичанин продолжил русскому как ни в чем не бывало: «Чтобы скоротать, как это говорится у вас, время, мы можем сыграть в шахматы. Я, знаете ли, большой любитель этой древней игры. Считаю ее наилучшей гимнастикой для ума и всегда ношу с собой вот это маленькое чудо». С этими словами он любовно взял со стола зеленый сафьяновый мешочек и извлек оттуда маленькую шахматную доску. Она действительно напоминала маленькое чудо: складная, красного дерева, с крошечными золотыми и серебряными фигурками внутри. Адашев невольно залюбовался этой изящной вещичкой.
Старинные шахматы
«Нравится?» - довольно спросил англичанин. «Подарок одного индийского раджи в память о моем недолгом пребывании в этой «жемчужине Британской империи». Вам как гостю предлагаю играть белыми». И стал расставлять серебряные фигурки на доске. «Вы, британцы, всегда были неравнодушны к золоту» - с усмешкой заметил Иван Михайлович, подвигая к сопернику золотые фигурки. Тот немедленно парировал выпад: «Мне приходилось бывать в Букингемском дворце и должен отметить, что золота там намного меньше, чем в Зимнем». «Бывали и там?» - удивился Адашев. Морвилл кивнул. «И даже знаком с вашим наследником престола. В молодости он был влюблен в нашу королеву. Вот было бы забавно, если бы нас с вами объединил бы династический брак». Адашев пожал плечами: «Но ваши снобы были против». «Ошибаетесь, мой друг. Дело вовсе не в них. Надеюсь, что мы когда-нибудь все же подружимся и поговорим откровенно. Мне нравится Ваша горячность и преданность делу. Так вот, о чем это я? Ага, о браке. Его расстроили не наши старые лорды, а банкиры Сити. Увы, но пути наших империй слишком часто пересекаются. Нам вдвоем тесно в маленькой Европе, да и на Кавказе тоже. Я имею в виду наших коммерсантов. А что выгодно Сити, то выгодно Англии. Итак, Ваш ход, молодой человек». Сначала Адашев играл невнимательно, механически передвигая фигурки на доске. Слишком много тяжелых мыслей роились в его голове и мешали сосредоточиться на поединке.
Англичанин словно читал его мысли. «Переживаете?» спросил он участливым тоном. «Напрасно. Вы же не архивариус, чтобы разбираться в документах. И потом, граф Нессельроде всегда сможет заявить, что наш текст – фальшивый. Ему не привыкать делать хорошую мину при плохой игре. Да и помимо этого треклятого протокола у России сейчас полно проблем. Так что, серьезных последствий для Вас, я думаю, не будет. Так, пожурят немного и оставят на службе». И сочувственно вздохнув, добавил: «Я довольно сильный игрок, господин Адашев. Вы же пребываете в расстроенных чувствах. Моя победа будет не спортивной. Поэтому предлагаю ничью». И он с довольным видом посмотрел на собеседника.
Это деланное сочувствие врага разозлило Адашева и он, покачав головой, заставил себя сосредоточиться на игре. Это принесло скорый успех. «Вам шах и мат!» - спокойным тоном объявил Адашев. «А что до моей службы, мистер Морвилл, то я о ней переживаю в последнюю очередь». Англичанин недоуменно уставился на доску, потом поднял взгляд на соперника. «Далеко пойдете, молодой человек! Я ведь считаюсь неплохим шахматистом. Жаль, что мы с Вами играем не на одном поле». Адашев ответил серьезно: «Поле-то у нас, мистер Морвилл, одно. Да вот цвет фигур разный». «Так поменяйте этот цвет» - англичанин смотрел на Адашева пытливо и настойчиво. «Поверьте, мы умеем ценить способных сотрудников». «О, да он меня в перебежчики метит» - подумал Адашев. «Каков гусь!».
В это время дверь открылась и на пороге появился Бирюлов. Вид у него был торжественно-печальным. Не говоря ни слова, он протянул Морвиллу черный кожаный портфель с серебристыми застежками. Тот нетерпеливо открыл его, извлек несколько листов бумаги и стал внимательно их рассматривать. Затем встал, сложил бумаги в портфель и сказал: «Господа, вам придется еще немного подождать. Мне необходимо переговорить с господином Мандтом. Надеюсь, что он подтвердит подлинность этих бумаг. Встречаться с ним вам, думаю, не стоит. Впрочем, господин Мандт тоже находится в этом здании, чтобы принести письменную жалобу полицмейстеру и, если вы желаете…». «Нет, уж, увольте!» - Адашев покачал головой. «Лично я не желаю встречаться с этим блудным сыном Гиппократа». Англичанин усмехнулся и, разведя руками, вышел из комнаты.
Черный кожаный портфель