«Только один вопрос, Михаил Павлович» - взмолился молодой человек. «Кто та барышня, которую Морвилл назвал Луизой?» Бирюллов усмехнулся в усы: «Что, запала в душу?» И тут же огорошил ответом: «О ней забудьте. Одно скажу: Луиза в безопасности, и я все сделаю для того, чтобы ей ничего не угрожало». «Так может быть ей тоже следует…» - начал было Адашев, но советник прервал его на полуслове: «Не следует. Она нужна здесь для иного дела. Это все, господин ротмистр». Но Адашев не сдавался: «Тогда не откажите в любезности передать ей мою записку с благодарностью». Бирюллов лишь покачал головой: «Нет, никакой записки не будет. Но устный привет и благодарность при случае передам. Все, Иван Михайлович, Вам пора». Вынул из жилетного кармашка часы и недовольно присвистнул: «Эге, а время-то идет. Вот что, Вы идите прямиком в гостиницу, а я распоряжусь насчет экипажа. Через час встречаемся на заднем дворе. Знаете, где это?». «Найду» - буркнул Адашев. И они зашагали в разные стороны.
Адашев поймал извозчика и велел ехать в «Кайзергоф» да поскорей. Он был обескуражен нежеланием старика передать записку Луизе, но понимал, что следует спешить. У дверей гостиницы его окликнул портье: «Герр Адашефф, Вас дожидается дама. Она назвалась Вашей знакомой и попросила позволения ожидать в номере». Ротмистр вихрем взлетел на второй этаж, ворвался в номер и застыл на месте. В кресле напротив двери восседал угрюмый Морвилл, а на стоявшем рядом стуле сидела связанная в локтях Луиза. В руках англичанина тускло блестел двуствольный пистолет. «Ах, господин Адашев, как Вы меня разочаровали!» - в голосе Морвилла звучали усталость и злость. «Ладно этот старик Бирюллов. Ему я с самого начала не верил, но Вы показались мне здравомыслящим человеком. Я ведь предложил Вам почетную ничью в нашей партии. Вы же предпочли выиграть у меня обманом. Но просчитались», и он повел пистолетом в сторону своей пленницы. «Впрочем, последний шанс я Вам все же дам. Через час известные Вам бумаги должны быть здесь. Меня не интересует как Вы это сделаете. За опоздание ответит она. Считайте, что я предлагаю Вам турнир, призом которого является поцелуй прекрасной миссис Луизы. И очень прошу Вас, обойдитесь на сей раз без глупостей. Хотя бы ради нее» и англичанин кивнул на пленницу.
Как в тумане Адашев вышел из номера. Яркое летнее солнце нещадно било в глаза. Он зажмурился и чуть было не споткнулся о высокий порог отеля. Швейцар поглядел на него с удивлением: всего-то полдень, а этот уже на ногах не стоит. Ох уж эти русские! Вслух же, подумав о чаевых, сказал другое: «Что с Вами, сударь? Вам помочь?» Адашев молча покачал головой, и швейцар с разочарованным видом отвернулся. Мысли молодого человека метались в его воспаленном сознании и никак не хотели выстроиться в определенный логический ряд.
Скоро прибудет с экипажем Бирюлов. Но захочет ли он пойти на обмен? Бумаги остались у советника. Они решили, что дипломатической почтой отправить их будет безопасней, нежели везти через всю Германию. С другой стороны, старик обещал защитить Луизу. И вот теперь она в руках коварного Морвилла. Тот не пощадит бедную девушку. Адашев вспомнил стальной блеск его серых водянистых глаз и его передернуло от мысли о несчастной судьбе белокурой феи, как он мысленно называл ее с первого момента знакомства на ступенях «Кайзергофа». Он прошел на задний двор, который оказался пустым. Став у ворот, Адашев принялся оглядывать улицу. Стук копыт неожиданно раздался сзади. Молодой человек обернулся и увидел закрытую коляску, запряженную парой гнедых лошадей. На козлах сидел здоровенный кучер в сером плаще.
Закрытый экипаж 19 века
«Что случилось?» - Бирюлов сразу почуял недоброе. Адашев коротко рассказал ему о случившемся. Советник задумался. «Вот что», наконец сказал он. «Вы поезжайте немедленно. Семена своего прихватите и езжайте подобру-поздорову. Луиза же моя забота». «Никогда!» - воскликнул молодой офицер, но наткнувшись на жесткий взгляд Бирюлова, добавил уже умоляющим тоном: «Поймите, я не могу уехать». «Еще как можете» - сурово сказал старик. «Вы, сударь, государеву службу исполнять должны, а не амуры с девицами крутить. Леонтий Васильевич характеризовал Вас как надежного человека. Вижу – ошибся Его Превосходительство. Уж простите великодушно, но ведете Вы себя как влюбленный дурачок». Однако заметив покрасневшее лицо Адашева, смягчился и добавил: «Так и быть, откроюсь Вам. Луиза – моя дочь. Внебрачная. Так сказать, грех молодости. В семью ее я взять не мог, фамилии свою дать – тем паче. Вот я ее и пристроил здесь к нашей службе. Думал, старый осел, что на виду у меня всегда будет. А там, глядишь, и замуж за хорошего человека пристрою. Деньжат вот на приданное ей припас. А оно вон как вышло». Старик горестно махнул рукой и отвернулся. Не иначе слезу смахнул. Но тут же взял себя в руки. «Что ж, сыграем с господином Морвиллом последнюю партию. Он ведь страсть как шахматы любит».