Под ногами Тиффани текли ручьи.
Да! Но не думай об этом! Держи равновесие! Больше жара! Лёд в огонь!
Она услышала блеяние.
Овцы могут выжить под снегом. Но, как говаривала матушка Болен, когда боги делали овец, они, должно быть, положили овечьи мозги не в ту шубу. В панике — а овцы всегда на волосок от паники — эти тупицы могут затоптать собственных ягнят.
И вот уже показались овцы с ягнятами. Они стояли, замерев в изумлении, а снег вокруг них таял, и животные казались изваяниями, освобождёнными из-под сугробов.
Тиффани шла и шла вперёд, лишь краем уха слыша радостные крики пастухов, которые спешили следом за ней, помогали овцам высвободиться, подхватывали на руки ягнят…
Отец кричал на тех, кто остался с ним у костра. Кто-то уже рубил на дрова телегу и бросал доски в яростное белое пламя. Другие волокли из дому мебель. Колёса, столы, соломенные тюфяки, стулья — огонь сожрал всё и с рёвом требовал ещё. А больше ничего не было.
Красное пальтишко…. Его нигде не видно! Равновесие, держи равновесие… Тиффани ковыляла вперёд, по щиколотку в воде, по пояс в овцах… Потолок туннеля с хлюпаньем обрушился, подняв тучу брызг. Она не стала на него отвлекаться. В пролом посыпались новые снежные хлопья, закружились вокруг её головы. На них Тиффани тоже отвлекаться не стала. А потом впереди… проступило что-то красное.
Холод в огонь! Снег растаял, и Винворт очутился на свободе. Тиффани подхватила его, прижала к себе, послала немного жара прямо в него, чтобы отогреть. И вот он зашевелился и прошептал:
— Она весила фунтов1 сорок, не меньше! Сорок!
Винворт закашлялся и открыл глаза. Тиффани бросилась назад и сунула его в руки первому встречному пастуху:
— Отнесите его к матери! Ну же!
Пастух схватил мальчика и кинулся выполнять, испугавшись её напора. Сегодня она была им ведьмой!
Тиффани снова повернулась к выгулу. Ещё не все ягнята спасены…
Её отец бросил умирающему от голода огню свою шубу. Шуба упала в костёр, вспыхнула и осыпалась серым пеплом. Однако пастухи были наготове, они схватили Джо Болена и не дали ему прыгнуть следом. Он вырывался и кричал, но его оттащили прочь.
Куски кремня таяли в костре, как масло. Вот они рассыпались брызгами и застыли.
Огонь погас.
Тиффани Болен подняла глаза и встретилась взглядом с Зимовеем.
А наверху, на крыше тележного сарая, тоненький голосок, принадлежащий Фиглю по имени Мал-да-удал Штырь, чертыхнулся:
— Эх, раскудрыть!
Всего этого пока не произошло. А может, и не произойдёт вовсе. Будущее, оно ведь штука ненадёжная, как студень, всё время колеблется. Достаточно случиться какой-нибудь мелочи — снежинка, скажем, упадёт, или кто-то уронит не ту ложку — и колесо судьбы покатится по совсем другому пути. А может, и нет.
Всё началось прошлой осенью, в тот день, когда среди прочего случилась кошка…
Глава 2
ГОСПОЖА ВЕРОЛОМНА
Вот тот день, и Тиффани Болен летит на метле через лес в горах за сотню миль1 от дома. Метла очень старая, и девочка летит над самой землёй. С боков привязаны два помела поменьше, чтобы метла не заваливалась на сторону — так к детским велосипедам приделывают пару дополнительных колёсиков. Метлу одолжила Тиффани ведьма по имени госпожа Вероломна, которая в свои 113 лет летала ещё хуже девочки.
Тиффани на сто с небольшим лет младше госпожи Вероломны, несколько выше, чем была ещё месяц назад, и гораздо менее уверена в чём бы то ни было, нежели год назад.
Она учится быть ведьмой. Ведьмы обычно ходят в чёрном, но только потому, что всегда ходили в чёрном.
Тиффани эта причина не кажется достаточно серьёзной, поэтому она предпочитает зелёный или голубой. Что до модных нарядов, то она ими вовсе не пренебрегает, потому что отродясь ни одного не видела.
А вот без остроконечной шляпы, как выяснилось, никак не обойтись. В таких шляпах нет ничего волшебного, если не считать воздействия на окружающих: люди видят шляпу и сразу понимают, что под ней — ведьма. Остроконечная шляпа никогда не останется незамеченной.
Но при всём при том нелегко быть ведьмой в родной деревне, где все зовут тебя «дочурка Джо Болена» и помнят, как ты в два годика бегала в одной рубашонке.
Уехать из дому было в этом смысле полезно. Большинство знакомых Тиффани никогда не удалялись от места, где появились на свет, больше чем на десяток миль, поэтому девушка, побывавшая в загадочных заграничных краях, и сама приобретала в их глазах ореол загадочности. Тот, кто уезжает, возвращается немного другим. А ведьма и должна быть другой.