Но, глядя на то, как они уходят, Гвен понимала, что это было бы бесполезно.
«Нет», – тихо ответила она надломленным голосом. Ей казалось, будто это ее ребенок только что повернулся к ней спиной. Наибольшую боль ей причиняло осознание того, что их действия навредят им, а она ничего не может сделать для того, чтобы остановить их. – «Я не могу предотвратить судьбу, которая ждет их».
Подавленная Гвендолин следовала за своим народом, который возвращался в королевский двор, проезжая через задние ворота города. Она уже слышала отдаленные радостные крики празднования, происходящего на другой стороне. Ее люди ликовали, танцуя и радостно восклицая, бросая в воздух шапки, когда они входили через ворота, возвращаясь во двор города, который они знали и любили, города, который они называли домом. Все бросились поздравлять Легион, Кендрика и Серебро, одержавших победу.
У Гвендолин засосало под ложечкой, ее разрывали противоречивые чувства. С одной стороны, разумеется, она тоже была рада вернуться сюда, рада, что они сразили МакКлаудов, рада видеть, что Кендрик и остальные находятся в безопасности. Она испытывала гордость, видя, что по всему двору разбросаны мертвые тела МакКлаудов. Гвен была счастлива, увидев, что ее брату Годфри удалось выжить. Он сидел в стороне, залечивая рану, опустив голову на руку.
В то же самое время Гвендолин не покидало глубокое ощущение дурного предзнаменования, уверенность в том, что на них надвигается ужасная беда и что лучше бы ее люди покинули город, пока не поздно.
Но ее люди упивались победой. Они не прислушаются к голосу разума вместе с тысячами других в растянувшемся городе, который она так хорошо знала. Когда они въехали в город, Гвен с облегчением увидела, что, по крайней мере, МакКлауды были мертвы, что они не успели нанести ощутимый ущерб всему ее тщательному восстановлению.
«Гвендолин!»
Обернувшись, девушка увидела Кендрика, который, спешившись, бросился вперед и обнял сестру. Она ответила на его объятия – его броня была твердой и холодной – и передала Гувейна стоявшей рядом Иллепре.
«Брат мой», – сказала Гвен, глядя на Кендрика, чьи глаза светились победой. – «Я горжусь тобой. Ты сделал нечто большее, чем удержал наш город. Ты уничтожил нападающих. Ты и твое Серебро. Ты олицетворяешь наш кодекс чести. Отец гордился бы тобой».
Кендрик улыбнулся, склонив голову.
«Благодарю тебя за твои слова, сестра. Я бы не позволил твоему городу, нашему городу, городу отца быть уничтоженным этими варварами. Я был не один. Тебе следует знать, что наш брат Годфри оказал первое сопротивление. Он и небольшая группа солдат, а также Легион помогли удержать противника».
Обернувшись, Гвен увидела Годфри, который направился к ним с многострадальной улыбкой на губах, прижав одну руку к голове, на которой засохла кровь.
«Сегодня ты стал мужчиной, брат мой», – искренне сказала Гвен, приобняв его за плечо. – «Отец гордился бы тобой».
Годфри застенчиво улыбнулся.
«Я просто хотел предупредить тебя».
Гвен улыбнулась.
«Ты сделал намного больше».
Вместе с ним подошли Элден, О’Коннор, Конвен и десятки членов Легиона.
«Миледи», – сказал Элден. – «Наши люди доблестно сражались сегодня. Мне грустно это говорить, но мы многих потеряли».
Гвен посмотрела мимо него и увидела мертвые тела по всему королевскому двору: тысячи МакКлаудов, но вместе с тем и десятки новобранцев Легиона. Даже несколько членов Серебра были мертвы. Это принесло ей болезненные воспоминания о тех временах, когда на ее город было совершено нападение в последний раз. Гвен было больно на это смотреть.
Она повернулась и увидела десятки пленников из числа МакКлаудов. Они все еще были живы, опустив головы, со связанными за спинами руками.
«Кто это?» – спросила Гвен.
«Генералы МакКлауд», – ответил Кендрик. – «Мы схватили их живыми. Это все, что осталось от их армии. Что ты прикажешь с ними сделать?»
Гвен медленно окинула их взглядом, глядя им прямо в глаза. Каждый генерал смотрел на нее гордо и вызывающе. Их лица были грубыми – типичные МакКлауды, которые никогда не раскаиваются.
Гвен вздохнула. Было время, когда она думала, что мир – это ответ на все, что если она будет достаточно доброй и щедрой по отношению к своим соседям, если проявит достаточно хорошее отношение, то они будут добры по отношению к ней и к ее людям.
Но чем дольше она правила, тем больше видела, что другие видят в попытках мира только признаки слабости, нечто, чем можно воспользоваться. Все ее усилия заключить перемирие привели к следующему – к внезапному нападению. Особенно в День Паломничества, в самый священный день в году.