Ужин состоял из древесных грибов, обожжённых на костре. Здоровенные белёсые валуи, надетые на сучки и воткнутые над костром, начинали свистеть, пищать (и правда по-мышиному), потрескивать и ужиматься, покрываясь румяной корочкой, и через минуту их снимали и разделывали кинжалами на крупные, сочащиеся прозрачной жидкостью куски. Пахли они, как самые лучшие шампиньоны, и Агнесса, приняв такой кусок на палочке, с благодарностью укусила. Это был всем грибам гриб! За волнениями этого дня (самоубийство, похищение и тому подобное) она забыла поесть, и сейчас горячая еда опьяняла похлеще крепкого вина. Впрочем, за вином тоже дело не стало: ей тут же поднесли свёрнутый из коры фунтик с тёмно-вишнёвой жидкостью. Агнесса решила, что хуже не будет, и выпила залпом. Терпкая густая жидкость, минуя желудок и прочие ненужности, ударила, казалось, прямиком в голову, и жизнь наладилась. Стало тепло, светло и весело, и она огляделась вокруг с новым чувством. Удивительно красивы были заснеженные деревья, стоявшие вокруг. Если сначала они казались ей сумрачными, то сейчас ощущались уютной защитой от ветра и непогоды — она слышала — разбушевавшейся вокруг. Эльфы тоже посимпатичнели, даже ужасный шаман, снявший свою маску и оказавшийся смазливым черноглазым красавчиком.
— Это червяк? Я вижу червяка? — она указала на пламя, от резкого движения руки чуть не клюнув в него носом.
Релитвионн внимательно поглядел на неё и сел рядом, приобняв:
— Это огненная саламандра.
— Вы… боги? — она старалась собраться, но еда, вино, жар костра и сидящего рядом эльфа делали это затруднительным.
Релитвионн, казалось, впал в затруднение. Помолчав, не слишком уверенно ответил:
— Некоторые народы считают так.
— А ты сам?
— Нет. Я просто дитя Листвы. У нас хватает магов, но мы не боги.
Она помолчала, тыкая в магическое пламя палочкой, с опаской и любопытством:
— Этот червяк — он не нападёт?
— Это огненная саламандра, еmma vhenan, — в голосе эльфа начали проскальзывать смешинки, — люди ей не интересны, можешь хоть обтыкаться своей палочкой.
Его рука скользнула по женской шее:
— Ты такая шелковистая, — Агнесса из-под ресниц бросила взгляд на его лицо и не поняла сложного выражения, полного затаённой муки, восторга и насмешки.
Вздохнула: хотелось прижаться покрепче и согреться сильнее, но вместо этого она слегка отодвинулась и нахмурилась.
Он тихо спросил на ухо, и от прикосновения лихорадочно горячих губ мурашки пробежали по шее и по спине:
— Ты будешь меня мучить, отказывая в близости, за то, что я… сделал то, что сделал? — и угрюмо умолк.
Отвела глаза, кокетничая и удивляясь своему пустому жестокому кокетству. Не ответила. Хотела помучать, да, и получала от этого странное, доселе неиспытанное удовольствие. Вместо этого спросила с любопытством:
— А управлять этой саламандрой может только маг?
— Обычная бытовая магия, — Релитвионн равнодушно отмахнулся, — у меня такая же в очаге в моём жилище. Но да, в походе удержать и использовать этого духа под силу только шаману, и то не всегда. Чаще сухостой жгут.
— Что ж не насобирали?
— Где ты тут видишь сухостой? Всё мокрое. Разве что в штанах у меня стоит, как деревяшка, и того гляди воспламенится, — он неприятно засмеялся.
Агнесса посмотрела поражённо, но вместо того, чтобы рассердиться, только хмыкнула:
— Что, бог, тоже разобрало?
Он вздохнул в ответ, сразу как-то сдувшись:
— Да. Ощутил своих, близость дома — и… Прости, — и снова, с неожиданной грубостью, признался: — я понимаю, что мы не сможем уединиться, пока не доберёмся до Листвы, но стоит так, что аж зубы сводит.
Сделав над собой усилие, чтобы не скоситься и не рассмотреть то, о чём шла речь, оглянулась вместо этого по сторонам: остальные феечки не обращали на них внимания, кучкуясь по периметру поляны и тихо переговариваясь. Кто-то уже устраивался на ночлег — она с удивлением уставилась на эльфа, почти взбежавшего на дерево и вытянувшего ноги вдоль длинного сука, прислонившись к стволу спиной и закутавшись в такое же покрывало, как на ней. Судя по всему, ему было удобно, и, замерев, он полностью слился с серыми ветвями — если бы она не знала, что он здесь, то не заметила бы.
Однако не оставляло ощущение, что невнимание спутников несколько наиграно, и что они с интересом наблюдают за парочкой. Во всяком случае, когда рука Релитвионна как бы невзначай легла на кончик босой ноги Агнессы, высунувшийся из-под одеяла, а Агнесса осторожно отобрала её и спрятала, Ганконер фыркнул и что-то сказал Релитвионну. Окружающие эльфы засмеялись, Релитвионн же без тени улыбки тяжёлым взглядом смерил Ганконера. Тот никак не отреагировал, наоборот, подошёл поближе и спросил ещё что-то. Релитвионн стал спокойнее и согласно кивнул. Агнесса, удивлённо притихнув, смотрела, как ладони шамана разгораются собственным золотистым светом и как он медленно осторожно водит ими по телу Релитвионна, иногда негромко задавая вопросы и получая бесстрастные ответы. В конце Релитвионн просяще указал подбородком на саму Агнессу.