— Это сидр, он веселит сердце.
Агнесса попробовала — это был напиток богов, и он действительно веселил. Особенно если заедать вареньем. Косточки она предусмотрительно выплёвывала. После третьего бокала крайне благодушно сообщила Релитвионну, что на сердце действительно стало очень хорошо и весело, но что хочется спать. Тем более, что и ночь на дворе.
Подошла к окну, глядя в ту самую ночь — не видно было ни зги, крутила метель, и от этого только уютнее было в тихом жилье, рядом с потрескивавшим огнём.
— Весной берега ручья становятся голубыми от подснежников, к Бельтайну их сменяют золотые калужницы, потом цветущие травы… тут всегда красиво, травяной сад цветёт до снега… — дыхание подошедшего эльфа защекотало шею, заставило резко вдохнуть, — пойдём, душа моя, я покажу тебе спальню.
Они поднялись по узкой крутой лесенке.
— Это… оранжерея? — Агнесса изумлённо оглядывалась.
— Гм… оранжереи есть в королевском дворце, я покажу их тебе, но это спальня, госпожа моя.
Агнесса прикрыла глаза, опираясь на стену. Голова кружилась. Но ответила:
— Нет. Я знаю: в спальне есть кровать. На ней должен быть матрас, и сверху ещё шкуры. — Помолчала и с твёрдостью добавила: — И подушечка. А это лужок.
Головокружение прошло, она открыла глаза, но ничего не поменялось: увитые какими-то лианами стены, летающие светляки, сияющие древесные грибы и приподнятый над замшелым полом лужок с молодой травкой.
Ей показалось, что эльф давится смехом. Разгневавшись, пригляделась: нет, лицо почтительное, и речи он повёл вежливые — попросил прощения, что не успел устроить подобающее ложе. Его непременно устроят, но попозже. Эту ночь придётся провести здесь. И он рассыпался в многословных велеречивых извинениях.
Агнесса потеряла нить его мысли почти сразу; добрела до лужочка и почти упала на него. Лежать оказалось удобно, и она милостиво сообщила, что поспит здесь одну ночь. Но чтобы на следующую подобающее ложе было готово, и тогда она изволит даровать прощение, о котором её так усердно просят. Потолок кружился. Агнесса попыталась сконцентрироваться на светлячке, но тот в полёте выписывал такие кренделя, что голова закружилась пуще. Агнесса снова закрыла глаза, надеясь, что её оставят в покое, но эльф всё что-то говорил. Снова прислушалась:
— На традиционном ложе принято спать без одежды. Это позволяет достичь единения с природой. Попробуй, госпожа моя, тебе понравится.
Агнесса бессердечно ответила, что останется в одежде.
Эльф не унимался и осторожно спросил, не желает ли она… иного единения.
Агнесса не желала никакого, и сообщила об этом со всей откровенностью. И тут же провалилась в сон.
Релитвионн постоял над ложем, вздохнул и пошёл обратно.
***
Проснувшись в золотистой полутьме, на траве, Агнесса долго не могла понять, где она и что с ней. Хотелось пить и мочевой пузырь настойчиво напоминал о себе. С надеждой оглянулась в поисках ночной вазы и ничего подобного не увидела. С трудом нашла спуск вниз. Цепляясь за стену, сошла по неровным ступенькам.
Еле переставляя непослушные ноги, скосилась в окно — занималось метельное утро. Сделала следующий шаг и наступила на грудь спящему у огня эльфу.
— Прости, я не видела… не видела, что ты спишь тут, — она бормотала виновато, догадываясь, что вчера заняла его постель, и эльфу пришлось ночевать на полу у камина.
Попыталась убрать ногу — он легко придержал её.
— Госпожа моя, в своей кровати мне, конечно, было бы приятнее, но и здесь это было лучшее ложе за год. Не считая той ночи, когда мы были вместе.
Он прихватил покрепче и глухо попросил, глядя снизу вверх:
— Сядь на меня, как тогда… та ночь разожгла во мне пламя желания и нежную ярость, и я всё время думаю о тебе, irima, — она вздрогнула, когда горячие губы прижались к щиколотке.
Покачнулась, и, чтобы не упасть, наступила эльфу всем весом на грудь. Он резко выдохнул и порозовел, и она поняла, что ему нравится. Не успела ничего сделать, как он сдвинул ткань, и нога оказалась стоящей на голой груди:
— Ты замёрзла, irima, — он смотрел тяжёлым взглядом, — иди ко мне, я согрею тебя. Ты же хочешь меня, — она поняла, что он сейчас потеряет разум и бросится, и поспешила объяснить, чего на самом деле хочет, грубо и с желанием смутить: