В его присутствии уют и скромность крохотной столовой оборачивались теснотой и бедностью, и смотрелся он, как царская тиара в барсучьей норе — но опустился на чурбак, и, царственно кивнув, принял поднесённый брауни бокал. Указал Агнессе на место напротив, и она села.
— Аданет, один из моих верных прислал прошение об отставке. Хочет уехать в Валинор. Меня он просил приглядеть за тобой — и тебе завещал всё своё имущество.
Точно. Релитвионн оскорблён, больше не желает видеть и покидает её. Опустила голову, пряча непрошеные слёзы. Впрочем, что удивляться — разве пара смертный и лесная фея!
Базилевс посмотрел пронзительно, будто мысли читал, и усмехнулся с сухостью:
— Да, я вот тоже считаю, что не пара. Тем не менее, тот же верный совсем недавно ни в какой Валинор не собирался и не постеснялся просить убрать подальше от Пущи предполагаемого соперника, да и на меня косился, — тут базилевс совершенно не по-царски взгоготнул.
Агнесса с удивлением уставилась на него, но уж базилевс-то не смущался. Отсмеявшись и допив бокал, ещё посидел, думая о чём-то, и, со стуком ставя его на стол, сказал, похоже, приняв решение:
— Ты можешь выбрать, смертная. Поедешь сейчас со мной, поговоришь с этим… верным, — Агнессе показалось, что он хотел употребить какое-то иное, более окрашенное эмоциями слово, но в последний момент сдержался, — и, возможно, удержишь его — или останешься здесь и более он тебя не обеспокоит. Не переживай, Валинор — это очень далеко. Больше не увидишь.
Агнесса помертвело молчала, и базилевс с досадой вздохнул:
— И да, для тебя это нелегко, но перестань уже обманываться в том, что ты была хозяйкой, а он рабом, а потом роли поменялись.
— Но разве нет?
Базилевс буркнул:
— Нет. Некоторым нравится рабское служение возлюбленной. Находят пикантным, — и, с мрачностью: — Я очень уважаю подвиг моего верного. Но в несчастьях его настигло искажение и он, похоже, приобрёл вкус к человеческим женщинам и к эротическим унижениям.
— Что?!
— Не претендует он быть хозяином. Веди себя с ним госпожой, и он будет счастлив, — очи, ставшие сиреневыми, смотрели проникновенно и с укором: — Что сложного? Тебе нравилось. Вот удивительно — язык ухватила так легко, как ни у кого не получалось, а простые вроде бы вещи невнятны для тебя, аданет…
До Агнессы дошло, что, кажется, эльфийский базилевс читает в сердце — нельзя было о таком позоре узнать ниоткуда больше.
— Ну читаю, эка невидаль. Это не позор. Гордиться нечем, но страстишка ничем не выдающаяся, чтобы так с ней носиться — и, с нетерпением, — женщина, ты едешь или остаёшься?
Агнесса прыгающими губами попыталась сказать «Еду», не смогла и только головой покивала — да, дескать.
— Аданет, ты держишься на лошади?
Откуда ж, в своём прежнем мире Агнесса коней только со стороны видела. Базилевс недовольно кивнул:
— Пеллериен, — и один из всадников подхватил Агнессу.
Она сжалась, и базилевс почему-то ещё недовольней пояснил:
— Тебя везёт женщина. Эру Релитвионн в раба играет, а как до дела доходит, так ревнив и малопочтителен.
Агнесса удивлённо скользнула взглядом: никак по всаднику было не понять, что женщина, фей иногда трудно различать было в этом смысле. Но расслабилась.
***
Двигались по тихому темнеющему лесу — и Агнесса не могла понять, сумерки наступают или просто гигантские сосны так заснежены, что солнце не прорывается сквозь пласты снега на ветвях. Лошади эльфийские легко двигались по сугробам, не тонули. Видно, и тут какая-то магия была. Агнесса мимолётно подивилась на это, но больше боялась встречи — и желала её, потому что стосковалась.
«Может, и уедет он в свой Валинор, оставит меня здесь, в хмуром волшебном лесу, так почему не посмотреть напоследок?»
Снова подкатили слёзы, злые уже, и она тихонько вытирала, не желая, чтобы заметили.
Дорога пошла сильно под уклон, сквозь деревья проглянула слепящая белизна, потянуло ледяным ветром.
Кто-то из свиты пронзительно свистнул, и с веток посыпался снег. По стволу вниз стремительно, смазанно скользнуло что-то. Сознание Агнессы сначала восприняло тень огромным бурундуком, и только через несколько секунд она поняла, что это эльф. Тот уже стоял перед базилевсовым оленем, кланяясь. Разогнулся, откинул капюшон и она узнала Релитвионна.
Базилевс обернулся, кивнул Пеллериен, и та осторожно опустила Агнессу на снег. Потом высокомерно сказал что-то Релитвионну — длинную фразу на непонятном языке. Не дожидаясь ответа, указал рукой вперёд, и свита тронулась дальше, оставляя их вдвоём.