Видно, и вправду лошадок эльфийских на снегу магия держала, потому что, стоило им отойти, Агнесса провалилась в снег выше колена. Да, на ней был тёплый плащ и сапоги, но платье — домашнее, лёгкое, а под платьем ничего. Ноги обожгло холодом, в сапоги потёк растаявший снег.
И подошедший было эльф взглянул на неё уж совсем свысока. Его-то наст держал, и следы на нём оставались лёгкие, почти незаметные.
Не выдержала — полыхнула гневом, и тут же подавила себя, опустила глаза. В чём он виноват? Никто и ни в чём. И, всё равно злясь, спросила сквозь зубы:
— Что, так и живёшь, как белка, на дереве?
— Нет, госпожа моя, — она всмотрелась пристально, и показалось, что в прекрасных глазах феи мелькнула скрытая насмешка, — здесь озеро, из которого вытекает река, и за озером человеческий город. Отсюда удобно наблюдать, и всегда кто-нибудь есть, кто отслеживает… мало ли что. А живу я в пещере неподалёку. Если позволишь вытащить тебя из сугроба, то отнесу туда и согрею. Ты ведь не привыкла мёрзнуть, еmma vhenan.
Снег вблизи очень мало общего имел с лебяжьим пухом и был отвратителен. Поэтому она не возразила, когда фея вытащила её из сугроба и понесла куда-то. Скосилась ему за плечо — как он по-прежнему не тонет в снегу и следов почти не оставляет? — спросила с оттенком беспокойства:
— Тебя не накажут, что ты ушёл?
— Владыка сказал, что я свободен от службы на ближайшее время.
— Что ещё он сказал? Отпустил тебя в Валинор? — это беспокоило, не выдержала, спросила.
Фея молчала, вздыхая. Видно, не очень-то хотелось отвечать. Но наконец ответить соизволил:
— Чтобы уехать в Валинор, не требуется ничьё разрешение. Сидхе свободны. Владыка же сказал, что если каждый верный из-за женщины будет в Валинор уплывать, так и верных не напасёшся. И что я глуп, как гонный олень.
Судя по тому, каким тоном базилевс говорил, перевод сказанное смягчал. Агнесса с неожиданной теплотой подумала о ледяном эльфийском владыке, и, воспрянув духом, обняла Релитвионна за шею. Однако торопиться не следовало — с мужчинами нельзя говорить напрямую, они опасны, стоило занырнуть издалека. Прикосновение опьяняло, и она неожиданно для себя закопалась пальцами в волосах эльфа и выдохнула в поджавшееся холодное ухо:
— Чем так прекрасен Валинор? Что в нём? И почему сразу не уплыл? Ждёшь, пока вскроется река? — в голосе прорывались и гнев, и обида, но удержаться не могла.
Он остановился. Постоял, подумал и очень осторожно ответил:
— Валинор, место, куда уплывают, когда жизнь заканчивается. Не по этой реке. Быстротечная впадает в Келдуин, по нему разве что в Дорвинион попасть можно. Келдуин впадает в море Рун, оно внутреннее. Для того, чтобы попасть в Валинор, нужно сначала верхом или пешком пересечь континент по Великому Восточному тракту, вымощенному гномами, добраться до Серебристой гавани в Заливе Лун. Потом нужно своими руками построить корабль и плыть на запад, пока не встанут перед тобой берега счастливого Валинора. Там нет печали, и там для любого добравшегося наступает иная жизнь. Впрочем, никто не возвращался, чтобы рассказать.
«То есть, за феями не Харон приплывает. Сами себе ладью строят и сами уплывают. Туда, откуда не возвращаются», — и, неожиданно для себя, горячо попросила:
— Останься, — и осеклась, боясь, что открылась чересчур, что он холодно промолчит и откажет.
Эльф и правда умолк, и больше ни слова не проронил, пока нёс. Когда сугробы кончились и начался каменистый подъём на гору, Агнесса попыталась высвободиться и пойти сама, но он только прижал покрепче и не выпустил.
На ноги удалось встать только в пещере. Маленькой, с низким, блестящим лаковой чернотой потолком, с гладким полом, в центре которого темнело пятно и лежали грубо порубленные сушины.
Эльф, отвернувшись, раздувал огонь. В полумраке плохо было видно, но и со вспыхнувшим пламенем Агнесса не рассмотрела в пещере ровно никаких удобств. Пол да потолок. Впрочем, поняла, почему тот черен, как уголь: дым от костра тянулся поверху.
— Госпожа моя, что ты хочешь здесь найти? — оглядывания не остались незамеченными, голос эльфа был насмешлив.
— А спишь ты где?!
Он указал на углубление под скальной стенкой:
— Тут.
— На камне?!
Он только плечами пожал.
Не выдержала, заплакала, обняла:
— Хуже собаки! Я не хотела выгонять тебя из дома, вернись, пожалуйста.
Он осторожно высвободился из объятий:
— Госпожа моя, ты… не бойся. Я попрошу товарищей, они помогут тебе вернуться в дом, в холодной пещере тебе не место. Погрейся пока.