Я замолчала, ожидая ответа Морейна. А он некоторое время обдумывал мои слова.
Потом усмехнулся и выдал:
— В баню-то сходишь? Я растопил. Всё готово.
— В баню? — только тут я вспомнила, с чего всё началось. Улыбнулась и ответила: — Конечно, схожу.
37
Собраться в баню оказалось несложно. Чистые штаны, рубаха, холстина, служившая мне полотенцем, и кусочек мыла, который уменьшался с пугающей меня скоростью.
Я с тоской вспомнила оставленный в чистом поле саквояж. Вот бы отыскать его. Но раньше весны вряд ли его можно обнаружить под таким слоем снега. Придётся пока обходиться тем, что есть.
Морейн сидел на лавке у бани. Увидев меня, он поднялся и быстро объяснил, не дожидаясь вопроса:
— Я подожду снаружи. Мало ли что.
Я напряглась. Мои эмоции были слишком нестабильны, чтобы позволять магу находиться так близко. Как мне раздеваться, зная, что он прямо за дверью?
— Не надо… — начала я возражать, но Морейн вдруг перебил.
— Это всё, что ты берёшь с собой? — он указал на скромный свёрток у меня в руках. — А как же все эти баночки с кремами и благовониями? Разве женщине не требуется… ну этот… специальный набор для посещения купальни?
Я смутилась. Наверное, в его глазах я выглядела замарашкой. Без гребня. С жалким засохшим кусочком вонючего мыла. А потом разозлилась. Он слишком много знал о женском купании. Интересно, откуда?
И вообще, это не его дело!
— Я потеряла саквояж со всем содержимым. Теперь обхожусь тем, что есть, — произнесла сдержанно, надеясь, что на этом тема будет исчерпана.
— Как потеряла? — но Морейн словно не хотел меня отпускать.
— Пришлось бросить в поле, — я махнула рукой в сторону ворот и улыбнулась самыми кончиками губ, пожав плечами: — Теперь уже до весны не найдёшь. Но так долго саквояж не выдержит.
Морейн молчал, о чём-то задумавшись. А я вдруг вспомнила:
— Часы жалко, пригодились бы.
— Часы? — маг перевёл на меня непонимающий взгляд.
— У меня с собой были каминные часы. Я думала, что смогу продать их на постоялом дворе, если… — я осеклась. Ни к чему Морейну знать такие подробности из моей жизни. — Я пойду. А ты лучше не жди здесь, простудишься.
Я кивнула на его ещё влажные волосы и прошла мимо. Дверь, скрипнув, закрылась и отрезала меня от внимательного взгляда Морейна. Вот и чего он так сморит? До мурашек пробирает.
Засова на двери не было. Только крючок, который накидывался на петлю, сделанную из гвоздя. Выглядело это не слишком надёжно. К тому же, если потянуть дверь на себя, появлялась узкая щель, в которую можно подглядывать или подслушивать. Или вообще откинуть крючок лезвием ножа и зайти, когда я меньше всего этого ожидаю.
Картинка в голове нарисовалась так быстро, словно только и ждала, когда я это представлю. Я задержала дыхание, чтобы не выдать себя, и прижалась ухом к двери. Если попытается открыть, всё ему выскажу и уйду. Не смогу раздеться, если не буду уверена в своей безопасности.
Снаружи некоторое время было тихо. Затем скрипнул доска на крыльце. Я замерла, паника внутри нарастала, пульсируя в голове. Неужели вы напрочь лишены благородства, господин Морейн?
Я уже собралась открыть дверь, высказать магу всё, что о нём думаю, и запереться в кухне. Обойдусь и без бани. Раньше жила же как-то.
Но раздавшийся скрип снега под ногами и удаляющиеся шаги заставили меня сожалеть о дурных мыслях. Пора уже перестать бояться и привыкнуть, что Морейн не похож на Гилберта. Он не станет пользоваться беззащитностью женщины.
Полностью успокоившись, я разделась в предбаннике, оставила одежду на лавке и открыла дверь в баню. Мне в лицо пахнуло горячим паром. Кожа тут же покрылась бисеринками пота. А я ощутила, какой грязной была всё это время.
С тех пор, как я притащила в дом Морейна, у меня не было возможности вымыться или сменить одежду. Присутствие мужчины во многом ограничивало. Всё-таки хорошо, что он теперь будет жить отдельно.
Обретённая свобода и личное пространство, принадлежащее только мне, стали самой большой ценностью в моей новой жизни. Я не жалела, что спасла Морейна. Он порядочный человек, умеет готовить и топить баню. Но все эти дни, проведённые с ним, мне очень не хватало уединения.
Господская баня в Дубках была не слишком большой. Мы мылись вдвоём с бабушкой. Нам хватало двух лавок, чтобы сидеть. Холодную воду наливали в большую деревянную бочку, горячая грелась в баке на печке-каменке, а уже из них мы с бабушкой черпаками наполняли деревянные шайки.
Слуги и работники пользовались своей мыльней в деревне за садом. Правда, в ней я никогда не была.