— Деньги, Оливия, всего лишь деньги, — Стелла взглянула на меня как на наивную дурочку, потом переглянулась с сестрой, и они обе захихикали. — Ну и ещё пришлось рассказать ему всю правду о том, какая ты на самом деле.
— Вы обе — настоящие монстры. Такие же чудовища, каким был и ваш брат, — процедила я. Не надо и спрашивать, какие гадости насочиняли обо мне золовки. В этом они всегда были сильны.
Смеяться они тут же перестали.
— Я бы на твоём месте прикрыла ротик, — сквозь зубы посоветовала Белла. Её лицо исказила гримаса ненависти. Впрочем, именно это выражение и было истинным.
— Да, Оливия, тебе стоит быть повежливее с нами, — Стелла тоже стала серьёзной. — Твоя жизнь зависит от этого.
5
— Вы убьёте меня? — я решила выяснить всё сразу. Ни к чему тянуть.
Теперь Стелла, оглядевшись, присела на стул. Расправила складки на платье и лишь затем посмотрела на меня.
— Всё зависит от тебя, милая сестрица, — она выделила последние слова голосом. Так, что сразу становилось понятно — это лишь издёвка. Продолжила Стелла уже совсем другим тоном. Теперь она размышляла: — Скорее всего, наш брат погиб. Но по закону признать пропавшего человека мёртвым могут только через год. И всё это время старшей в роду будешь ты, Оливия, то есть теперь уже я, — Стелла вновь хмыкнула, — ты ведь сумасшедшая.
— И почему бы вам не избавиться от меня без этого фальшивого опекунства?
— Почему фальшивого? — Белла обиженно надула губки. — Всё по закону.
— Дело в том, — продолжила её сестра, — что может случиться всякое, и есть вероятность найти Гилберта живым. Мы никогда не понимали, что наш брат нашёл в тебе, но ты его любимая игрушка.
— Да, братец расстроится, если мы от тебя избавимся.
— Поэтому ты теперь будешь безвылазно жить в хозяйской спальне, как и полагается графине.
— Станешь сумасшедшим призраком Дайн-холла.
Обе сестры захохотали, словно Белла сказала нечто очень смешное. А у меня от ужаса закружилась голова. Я представила, как проведу остаток жизни запертой в клетке. Как золовки будут приводить сюда гостей и показывать им меня — неопрятную, растрёпанную, опустившуюся…
— Ну уж нет! — стоило представить, что меня ждёт, как откуда-то взялись силы для отпора. — Я буду кричать о том, что вы со мной сделали. Каждому, кто придёт в ваш дом, кто подойдёт к моей двери. Всем, кого увижу под окном или в парке!
Я так разошлась, что последние слова уже просто выкрикивала. В запале пропустила, как Стелла сорвалась с места и, подскочив ко мне, залепила пощёчину. Когда щёку обожгло болью, я замолчала, поперхнувшись словами.
Золовка несколько мгновений смотрела на меня, испепеляя взглядом, а затем вздохнула.
— Что ж, — жёстко произнесла она, — ты не оставляешь нам выбора. Раз не хочешь по-хорошему, значит, будет по-плохому.
Стелла развернулась на каблуках, так, что подол хлестнул по ногам, и резким шагом направилась к выходу.
— Ну и дура! — припечатала меня Белла и двинулась следом за сестрой.
Значит, то, что они собирались сделать со мной поначалу, это «по-хорошему»? Всё ещё держась за щёку, я подошла к креслу и без сил осела в него. Из глаз покатились слёзы. Я попыталась стирать их рукой, но вскоре бросила. И попросту расплакалась.
За что они так со мной? Я не сделала сёстрам мужа ничего плохого. Как и их матушке. Но они возненавидели меня сразу, как увидели. В первую же встречу дали понять, как относятся на самом деле.
И муж это привечал. Для него особым удовольствием было видеть, как расстраивают меня оскорбления его семейства.
Что же тогда будет «по-плохому»? Что придумали золовки?
Я была уверена, что мне это не понравится. Но даже не представляла — насколько.
Уснула я в том же кресле. Так выбилась из сил накануне, что не смогла заставить себя добраться до кровати. Да и какая разница? Что-то подсказывало мне, что впереди ждёт нечто похуже, чем ноющая поутру спина.
— Госпожа графиня, просыпайтесь, — меня разбудил голос Кэти.
Я открыла глаза. В комнате царил полумрак, а за окном ещё серело позднее зимнее утро. Я попробовала распрямиться и тихонько застонала. Спина действительно за ночь затекла. Всё же мои трещины только срослись, поэтому не стоит об этом забывать.
— Помоги мне встать, Кэти, — я протянула руку. И лишь когда служанка проигнорировала её, подняла взгляд.
Кэти была чем-то взволнована. Она носилась по комнате, открывала дверцы шкафов и тумбочек, вытаскивала из них вещи и складывала на кровать.