Через полтора месяца мучения закончились.
— Встать, суд идёт! — объявил один из законников.
Присутствующие послушно поднялись с жёстких деревянных скамей. В зал вошёл грузный пожилой судья и опустился на своё место.
Сразу после этого двое жандармов привели Гилберта.
Граф Дайн сильно изменился за это время. Осунулся и похудел. Заострился нос. Под глазами пролегли тени. Его роскошные волосы, которыми Гилберт так гордился и тратил много времени на уход за ними — свалялись и засалились.
Рубашка графа тоже не отличалась свежестью. Казалось, ему всё равно, как он выглядит.
При каждом шаге Гилберта, позвякивали кандалы, которыми были скованы и руки, и ноги. В этот момент мой бывший муж выглядел исключительно жалко. И я поняла, что мой страх перед ним рассеивается. Я свободна от прошлого. Тень графа больше не будет довлеть надо мной, окатывая ужасом.
Графа Дайна оставили в десятке шагов от судьи. Тот поднял взгляд и монотонно зачитал приговор.
Гилберта признали виновным в мошенничестве, подлоге и попытке убийства Морейна Ханта. Магия ни разу не была упомянута. Но законники явно знали, о чём идёт речь.
Услышав, что ему грозит пожизненная каторга на серебряных рудниках, Гилберт покачнулся. Казалось, это известие окончательно сломило его.
— Это всё ты виновата, тварь! — на меня с криком бросилась Белла, сидевшая в противоположном ряду.
Я сжалась. Из-за своего положения я стала медлительной и неуклюжей. Убежать или уклониться от нападения золовки я бы не смогла. Но за мгновение до того, как она нанесла удар, её перехватили сильные руки.
Я открыла глаза. Морейн держал Беллу за запястье, сжимая чуть сильнее необходимого. Так, что она скорчилась от боли.
— Мисс Дайн, — произнёс он холодным, официальным тоном, будто и не выворачивал ей запястье, — вам с сестрой необходимо проследовать со мной.
— Куда? И зачем? — она со злостью вырвала руку ровно через мгновение после того, как Морейн её отпустил.
— В соседнее помещение, там будет оглашена ваша судьба, — голос мага был по-прежнему холоден.
И на меня он взглянул лишь мельком. А вот я, совершенно забывшись, любовалась им. На Морейне был строгий мундир, который изумительно шёл к его синим глазам.
— Почему вы будете решать нашу судьбу? — удивлённый голос подошедшей Стеллы отвлёк меня от мыслей.
— Не я, — так же спокойно возразил Морейн, — опекунский совет, учреждённый над вами и графством. Поскольку ваш брат лишился своих гражданских прав и свобод. Идёмте.
Бывшие золовки злобно взглянули на меня и ушли вслед за Морейном. Но за показной злобой я видела растерянность и страх. Теперь от их желаний мало что зависело. Всё решения будет принимать опекунский совет.
Когда все остальные покинули зал, судья озвучил и мою судьбу.
Мой развод признали законным. А значит, я стала окончательно свободной от брака с Гилбертом. Но не имела больше никаких прав на графский титул, фамилию и имущество Дайнов.
Вот уж насмешили!
Я с радостью вновь стала Оливией Лейн. Вступила в бабушкино наследство и узнала, что все эти годы Гилберт получал проценты с моих денег.
Мне предложили подать иск в опекунский совет и попытаться вернуть деньги. Но я отказалась. И так слишком много времени, сил, нервов, магии и прочих ресурсов было потрачено на это семейство. Хочу забыть Дайнов и всё, что с ними связано, как страшный сон.
И никогда больше не вспоминать.
Я задержалась в столице ещё немного, чтобы нанять людей и привести оба своих дома в порядок. Я решила не продавать их, а сдать в аренду.
То, что мне лучше жить в Дубках, ещё не значит, что мой сын тоже должен укрыться в глуши. Я была уверена, что у меня родится мальчик, и вовсю готовила ему лучшее будущее.
Моя старая няня, узнав, что я жду ребёнка, оставила свою родню в деревне и приехала ко мне.
И только тот, кого я ждала больше всех и из-за кого тянула с возвращением в усадьбу, так меня и не навестил.
Когда тянуть дальше стало невозможно, потому что мой живот рос не по дням, а по часам, я приняла решение больше не ждать.
На рассвете следующего дня карета с зашторенными окнами и несколько телег с провиантом двинулись прочь из столицы.
65
Вырвавшись из душной столицы, я ощутила если и не гармонию с собой, то уже спокойствие. Всё будет, как будет. Нет смысла переживать и нервничать.
Тем более нервничать мне теперь нельзя. Ведь я уже не одна.
Это сказала старая няня Милана, которая принимала меня в этот мир и теперь собиралась принять моего ребёнка.
Не сходились мы только в одном. Милана с порога заявила, что будет девочка. Но я упорно ждала сына с синими как летний полдень глазами.