— Барышня, живая! — караулившая у дверей Нютка прокричала внутрь и выдохнула с облегчением.
Спустя полминуты на крыльцо выбежала запыхавшаяся Милена. От конюшен спешил Венс и другие люди. Все они, насупившись, смотрели на Морейна.
Я уже испугалась, что, поторопившись с выводами, ему сейчас что-то скажут, и хотела сама всё объяснить. Но не успела.
Мой муж меня опередил.
— Доброе утро, — улыбнулся он и, взяв меня за руку, поднял её вверх. На солнце блеснули кольца. — Меня зовут барон Морейн Ханн. Это моя жена — баронесса Ханн. Прошу любить и жаловать.
Я счастлива улыбалась. Морейн даже сменил фамилию, заменив последнюю букву на аристократическую «н», чтобы жениться на мне.
— Госпожа баронесса! Поздравляем! Какое счастье!
Меня окружили радостные возгласы. Только Нютка смотрела печально, словно моя свадьба её расстроила.
— Что случилось? — поинтересовалась я.
— А как же праздник? А свадебный пир? — всхлипнула она.
— Праздновать будем, когда вернёмся домой! — улыбнулся Морейн и сжал мою руку.
Под поздравления и здравицы госпоже баронессе мы зашли в гостиницу — завтракать. А сразу после отправились домой. В Дубки.
Ещё одни сутки пути дались мне нелегко. Но муж неизменно был рядом. Поддерживал меня, окружив заботой и любовью.
А в начале ноября в Дубках на свет появилась госпожа Вероника Ханн с синими-синими как летний полдень глазами.
— Я ж говорила, будет девочка, — сообщила довольная няня, передавая малышку отцу.
— А мы её и ждали, — ответил Морейн, беря на руки свою дочь с синими-синими как летний полдень глазами.
Эпилог
Знаменуя полдень, на камине пробили часы. Те самые, которые я увезла с собой из Дайн-холла — единственное свидетельство моей прошлой жизни.
Первый порыв — выбросить их — я преодолела ещё тогда. Когда Морейн вручил их мне, будто свадебный подарок, после мастерской часовщика. С тех пор часы стали символом новой меня — преодолевшей страх перед мужчинами и вновь осмелившейся поверить в возможность счастья.
Моя вера оказалась оправдана. А Морейн — самым лучшим мужем, о котором только можно мечтать.
Я положила кисть и отошла от этюдника с акварелью, изображающей долину Луговки. С удовольствием потянулась. В последнее время спина начала затекать. Я уже догадывалась о причине. Тем более что стала рассеянной и постоянно хотела спать.
Но всё равно надо убедиться, прежде чем рассказывать мужу. Он ждал сына, и мне не хотелось его обнадёживать раньше времени.
Я рисовала на заднем крыльце нашего дома. А внизу, под холмом, Морейн учил плавать нашу четырёхлетнюю дочь. До меня доносились радостные крики и смех.
Забор вокруг усадьбы давно убрали. В нём не было необходимости. Защита Морейна отгоняла и зверей, и дурных людей. Вновь вернулся декоративный штакетник, придававший Дубкам легкомысленную пасторальность. И с заднего крыльца снова можно было любоваться окрестностями.
Порыв ветра принёс аромат жареного мяса. Летом Насья часто готовила на открытом огне. Вместе с новым обитателем нашей усадьбы. Его макушка была абсолютно лысой, зато подбородок укутывала густая чёрная борода.
Они с кухаркой так быстро нашли общий язык и открыли взаимные интересы, что я вскорости ждала в Дубках ещё одну свадьбу.
Нютка ждала третьего сына. Няня Милана радовалась правнукам и тому, что усадьба снова полна детского смеха.
Словно вторя моим мыслям, от реки донёсся взрыв хохота и сразу следом за ним победный клич.
Я перевела взгляд вниз и тоже улыбнулась. Над водой поднимались в небо огромные пузыри. Розовые, голубые, сиреневые, казавшиеся неимоверно яркими в прозрачном летнем воздухе.
— Лив, ты видишь это⁈ — радостно закричал муж.
Я замахала ему рукой, подтверждая, что вижу. Наш самый большой страх остался позади. Вероника будет магом, а не Источником.
Осталось только сообщить Морейну, что на подходе у нас второй ребёнок. И все страхи и опасения мы будем переживать по новой.
Но мы вместе, а значит, справимся с любыми трудностями, какие бы ни преподнесла нам судьба.