Когда раны стали затягиваться, Ясна принялась постепенно разминать затекшее тело. Она то и дело вставала, прохаживалась по комнатке и снова ложилась на живот, чтобы как можно быстрее восстановиться.
Все это время в доме стояла тишина. Она даже подумала бы, что хозяев нет, но, по разговорам своих подруг по несчастью, прекрасно определяла, что господа в доме. Только никакой ругани или обвинений не слышалось.
Однажды, когда раны почти зажили, Ясна не знала, чем себя занять, потому что просто лежать целыми днями у нее уже закончилось терпение. Она принялась разбирать сундук, который стоял в ногах ее кровати. Там лежала вся та же коричневая ткань, в которую оборачивались рабыни. Видимо, сменная одежда, подумала девица, но продолжила копаться. Там же она нашла пару сандалий. Ясна повертела их в руках, но даже не знала, как их нужно правильно привязывать к ногам, а потому положила на место, сделав в уме заметку, что на ее ногу они садятся точно по размеру. Это очень кстати, потому что пока она ходила по дому и двору, ее нежные ступни не страдали, но когда она соберется уходить, ногам понадобится защита.
Больше ничего интересного в ворохе ткани она не нашла и уже принялась аккуратно складывать материю обратно, когда из ее складок выпала небольшая бумажная карточка. На ней углем была изображена… сама Ясна! Девица на рисунке настолько походила на нее, что Ясна даже дышать на некоторое время перестала.
Так, сидящую на кровати в замешательстве, ее и нашли другие рабыни, которые пришли в комнату, чтобы лечь спать.
Ясна не заметила, как у них в каморке стемнело. И поняла это, только когда Зелья внесла горящую свечу, которая отбрасывала причудливые тени на стены.
— Кто это? — поднялась она на ноги и показала женщинам карточку.
Все три рабыни испуганно переглянулись и молча уставились на Ясну.
— О чем вы мне не рассказываете? Кто это?
— Это Арсана, — тяжело вздохнула Зелья и поставила свечу на свой сундук. — Она жила здесь с нами… до тебя.
— Почему она так на меня похожа?
Ясна задала этот вопрос вслух, хотя уже прекрасно знала ответ на этот вопрос. Титум специально искал девушек одного типажа, которые напоминали бы ему жену, которую он по какой-то причине трогать не смел или не хотел.
— Господин Титум… так выбирает, — выдавила из себя Йанетта.
— А что стало с Арсаной? — снова спросила Ясна, уже понимая, что ничего хорошего не услышит.
Рабыни долго молчали, тишину нарушало только тяжелое дыхание темнокожей женщины. Внезапно в памяти всплыли слова Авины перед тем, как Ясна отключилась той страшной ночью. Она крикнула: «И эту убьешь!»
— Он убил ее? — еле смогла произнести это Ясна.
Зелья и Йанетта не двигались, испуганно глядя на нее, только Эрмина кивнула, не отводя взгляда от подруги по несчастью.
— И как долго она здесь прожила?
— Год, — глухо отозвалась Зелья, будто кто-то ей сжал горло.
— А до Арсаны были… похожие на меня?
Зелья вздохнула и села рядом с Ясной.
— Лилллая была самая первая. Она появилась здесь раньше меня, а я в этом доме уже больше десяти лет. Она была сильной женщиной, но не выдержала одного из припадков хозяина и умерла. Через несколько месяцев после ее смерти он взял Плеену. Она влезла в петлю через три года. Потом появилась Арсана, теперь — ты.
Зелья снова тяжело вздохнула и опустила голову.
— Боги милостивые, — простонала Ясна и закрыла лицо руками. Карточка с изображением уже мертвой девицы мягко спланировала на пол, а потом проскользила по протертому ковру еще несколько локтей.
— Его припадки ярости на жену случаются все чаще, — Эрмина села у ног Ясны, глядя на ту снизу вверх. — Он никогда и пальцем не тронул госпожу Авину, только кричит на нее, но не бьет.
— А вас он когда-нибудь?..
— Меня и Йанетту — нет, — сказала Зелья. — Но Эрмина однажды столкнулась с его гневом. Это случилось, когда умерла Плеена и еще не появилась Арсана.
— Я в ту ночь еле выжила, — тихо добавила Эрмина и поежилась, как будто помнила все в мельчайших подробностях. — Я готова на все что угодно, пускай даже меня никогда не выпускал бы из грязных лап Лассел. Но… Но я не вынесла бы еще раз того, что господин Титум может делать.