За все время, пока они ехали, он ни разу не посмотрел на нее. Она была почти свободна. Спрыгнуть на ходу и постараться затеряться в толпе. Но что-то не давало ей этого сделать. Какая-то неведомая доселе робость заморозила ее.
— Как тебя зовут? — наконец посмотрел на нее новый хозяин, когда они остановились у ворот одноэтажного, но очень богатого и большого дома.
— Ясна, — тихо сказала она, все силы бросив на то, чтобы не опустить глаза.
— Ты ланойка, — в его голосе не звучало вопросительных интонаций.
Девица кивнула. Ей нечего скрывать. Это не она напала первая. Ланойцы вообще были очень мирным народом, в отличие от родственных, но вместе с тем чуждых им соседей.
Легенда гласила, что жили на свете три брата: Согур, Робоф и Ланой. Существовали они мирно, пока Ланой, младший из братьев, не взял себе в жены девицу. Она очень понравилась Согуру, старшему брату. И тогда он подговорил среднего — Робофа, чтобы тот помог ему украсть жену их брата. Ланой сначала не понял, кто увез его возлюбленную, и пока он ее искал, она из тоски по нему утопилась в озере. Узнал Ланой о злодеянии, которое совершили против него братья, и уехал от них в дальние земли.
Конечно, Ясна знала, что это всего лишь легенда, но она прекрасно объясняла все, что с ней произошло. Потомки старшего из братьев продолжали нести вред сородичам, нередко нападали на ланойцев, грабили их, брали в плен. Робофы обычно не вмешивались, хотя среди них были отличные воины. Ясне просто не повезло. Не повезло, что напали именно на ее городок. Не повезло, что в ее доме в тот день не было охранника. Не повезло. Всего лишь не повезло…
Новый хозяин помог ей спуститься, потому что сделать это со связанными руками у нее вряд ли получилось бы. Извозчик открывал ворота, чтобы заехать во двор, а зеленоглазый провел свое приобретение через калитку.
Двор выглядел просторно. Красную землю утоптало множество ног. Можно было бы подумать, что это глина, но нет. По рассказам путешественников девица знала, что земля согуров очень скупая. Красная почва давала плохие урожаи, в отличие от плодородных полей ланойцев. Наверное, поэтому согуры славились как хорошие торговцы.
Однако чем занимался ее новый хозяин, Ясна понять с первого взгляда не смогла. Довольно пустой двор, несколько скамеек с навесами от солнца, пару кустов, посаженных в большие горшки с черной землей, колодец. Дом был из красного камня, обмазанный белой известью на стыках. В целом жилище внушало какое-то уважение, однако от обилия красных оттенков у Ясны зарябило в глазах.
Навстречу им вышел высокий широкоплечий мужчина. Ясне так и хотелось назвать его воином. На груди у него висели коричневые кожаные доспехи, которые продолжались на бедрах, а на поясе висел меч.
— Господин, — он чуть склонил голову в приветствии.
— Позови госпожу Авину, Лассел, будь добр.
Когда воин, который, очевидно, в этом доме служил кем-то вроде охранника, исчез в дверях, его хозяин, не заходя в дом, присел на скамейку с деревянным навесом, который защищал его от палящего солнца.
Он не предложил сесть Ясне, поэтому она осталась на том же месте. Она рассматривала забор, пытаясь найти в нем брешь, чтобы сбежать.
— Даже не пытайся, — добродушно улыбнулся он, а в его зеленых глазах стоял лед. — Если попытаешься уйти, я высеку тебя до смерти, слышишь, девочка? До смерти, — улыбнулся он, как будто разговаривал о погоде.
И она ему поверила. Несмотря на то, что по спине ее тек пот из-за жары, ее пробрала дрожь.
Через щепку из дома вышла женщина почти такого же возраста, как и новый хозяин. На ней красиво сидело легкое белое одеяние. Ясне показалось, что она просто замоталась в очень длинный отрез ткани и заколола это все булавкой, по крайней мере, именно так это выглядело. Так обычно и одевались согурские женщины. Возможно, это объяснялось тем, что у них всегда было очень жарко и сухо, а отрез ткани закрывал тело от чужих глаз, но при этом воздух свободно проникал к коже. Лицо женщины имело тонкие черты, светлые волосы она уложила в высокую прическу. Чем-то неуловимым Ясне она напомнила ее собственную мать. Только глаза у матушки такие же, как у самой Ясны — серые, хотя многие сравнивали их с лиловыми цветами. Впрочем, это зависело от настроения.
Как только подошедшая увидела мужчину, улыбнулась и села рядом.
— Титум, возлюбленный муж мой, ты сегодня рано.
Он взял обе ее ладони и по очереди поцеловал каждую.
— Авина, любовь моя, распорядись, чтобы нашу новую девицу устроили с удобством, — он кивнул в сторону рабыни.