Остановившись на миг, закрыла глаза и позволила прохладному ветру ударить меня в лицо. Порывы продолжали меня хлестать, словно давая отрезвляющие пощечины. Сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Это немного помогло успокоиться, остановить несущийся поток мыслей.
Преодолев остаток пути до храма, я все же немного замялась: нужен весомый повод, чтобы приблизиться к тэйю Онрэ. Если я действительно безымянная, то следует перестраховаться. Взяв из боковой кладовой швабру, сразу же споткнулась о ее широкий край и чуть не упала. Да, надеюсь, привычки нового тела дадут о себе знать и неловкость с такими мерзкими предметами быта скоро пройдет. Захожу в храм и принимаюсь осматриваться.
Если все же была прощальная церемония, то должны остаться ритуальные свечи и масла, а еще корзинка с едой в дорогу – ее с незапамятных времен кладут в дормез на прощание. Впрочем, я, как любитель легенд, знаю об этом чуть больше, поэтому и воспользуюсь таким предлогом. Корзинка действительно нашлась, даже не просто корзина, а целый пестер – высокий, плетеный из широкой лозы короб, доверху наполненный свежей выпечкой.
Поставив швабру и схватив пестер двумя руками, я хотела было поспешить к воротам, но голоса, раздавшиеся в коридоре, привлекли мое внимание.
– Нет там уже никого, тэя, – сказал один из пристов. – Первый наместник выгнал всех.
– Как это, выгнал? – возмущенно пропищала тэя Урмирь, которая при всем своем положении могла безбедно жить в собственном дворце, но неизменно на протяжении двадцати лет продолжала печь для императорской семьи самые лучшие булочки. – Тогда, раз уж на то пошло, то не выгнал, а приказал покинуть помещение, не так ли?
Высокий голосок эхом отразился от мраморных стен.
– Д-да, да, конечно, уважаемая тэя Урмирь, – тут же промямлил прист, что было бы неожиданно, но эта тэя на место умела ставить всех, – тэй Онрэ очень горюет, – попытался исправить свою оплошность служитель храма более доверительным тоном. – Мы и не знали, что они с тэей Вердэтт были так близки. Говорят, что незадолго до своей смерти она тайно стала его ларрэ.
– Бедные детки, – прошептала хозяйка императорской пекарни.
Тэю Урмирь, умудренную опытом женщину, расстроить было сложно. Но грусть отчетливо была слышна в ее голосе. Я могла ее понять, она знала о моих тайных страстях не только к выпечке, но и к Императору, думаю, тоже. Или догадывалась. Жаль, не будем мы больше вместе по ночам, когда все уже спят, замешивать новое тесто и смешно морщиться, передразнивая друг друга, пробуя странную стряпню на вкус. Впрочем, ее горе не застелило глаза настолько, чтобы упустить важную деталь в словах прислужника храма.
– Так говорят или тэя Вердэтт и вправду стала его ларрэ? – вкрадчиво спросила тэя Урмирь, – прист твоего уровня должен знать наверняка, а не пускать сплетни.
Ответ я не услышала, так как звук падающей швабры эхом разнесся по залу храма. А жаль, я снова готова была закипеть от негодования!
Мало того что убили, так еще и женили, гады!
Глава 8
Голоса в коридоре тут же прекратились, и немудрено: никто не хотел нарушать приказ самого первого наместника. Я же, развернувшись ко входу, быстро пошла к намеченным воротам. Тяжелый короб в руках давал о себе знать и уже на полпути я почувствовала необходимость передохнуть, но нельзя. Я и так потеряла время в храме, больше медлить мне не дозволено.
Вот он, Онрэ, стоит величественно подле дормеза. Как всегда, с идеально прямой спиной, собранными в высокий хвост волосами и аметистовым гвоздиком в ухе. Укладывает тело тэи Вердэтт – да, так будет правильнее думать – тело тэи в повозку, бережно поправляет платье, и нет, не может быть, нежно гладит ее лицо. Проводит подушечками пальцев по скулам, очерчивает контур подбородка. Медленно наклоняет голову и оставляет невесомый поцелуй на губах. На прощанье.
Ой-ой, рано еще прощаться, я далековато.
Тэй Онрэ совсем немного постоял у дормеза, опустил шторку и махнул рукой возничему, отдавая приказ двигаться в путь к фамильному замку, в усыпальницу. Воз тронулся, медленно раскачиваясь, и удалялся вдаль. Обидно. Обидно за многое.
Вот так и оборвалась ветка целой династии Вердэтт - древнего рода, у которого не осталось преемников. А что осталось? Многое. Земли, малый дворец, Серебряный лес – неприкаянное богатство, одним словом, и вот она – я, истинная хозяйка, могла только смотреть вслед удаляющемуся возу и беспомощно опустить корзину с булочками на каменную дорожку, прямо под ноги.