Они неделю или больше не виделись, не созванивались, и наконец он сам позвонил ей домой. Она сразу вспомнила его, посетовала, что он ее забыл, пригласила при случае заглянуть на чашечку все того же кофе.
Да, кстати, позже Олег все интересовался, понравилась ли ему Татьяна, с которой он весь вечер глаз не спускал. Вадим сухо и неохотно ответил, что ничего особенного, а он не любитель подобных компаний. На том все и закончилось. Олег больше не настаивал, с собой не приглашал, и вопрос закрылся...
Они взяли еще по стопарю, и Женя отметил, что глаза Вадима словно затуманились – задумался парень, и только полный дурак стал бы интересоваться, о чем его мысли. Точнее – о ком.
– У меня ощущение, – усмехнулся Осетров, – что ты во власти противоречий. По-русски это называется: и хочется, и колется. Не так?
Вадим хмыкнул:
– Неужто так заметно?
Женя неопределенно пожал плечами и спросил:
– Ну и что, в самом деле симпатичная... особа оказалась? А как насчет всяких там комплексов?
– Ты знаешь, именно это и удивило – ну просто никаких, как ты сказал, комплексов. Я, говорит, отношусь ко многим вещам просто. Все мы – живые люди, со своими страстями, странностями, неожиданными желаниями. Бывает, говорит, так, что вот увидел, загорелся, даже втюхался, а тебе в ответ – отвали, парень! Ну и что в результате? Неудовлетворенность, злость, а то и похуже, А если относиться к жизни попроще, почему бы и нет? Кому от этого вред?
– Хорошая философия, – поддержал Женя, чувствуя, как стопарики мягко ложатся на голодный желудок. Днем-то перехватил на ходу, и все.
– Вот и я говорю, – словно обрадовался поддержке Вадим. – Ну, словом, поболтали мы с ней на эту тему, обсудили, так сказать, всевозможные аспекты, связанные с общественной моралью, с собственным внутренним долгом... И тут вдруг она – нет, умная, конечно, девка, ничего не скажешь – заявляет о том, что, мол, если рассуждать по Канту... ну, ты помнишь это известное его выражение по поводу двух непознанных им императивов – звездного неба над головой и морального кодекса внутри себя...
– Ну ты, брат! – восхитился Женя. – С кем рядом сижу?!
– Да брось ты... – даже слегка смутился Вадим. – Это ж она... Короче, говорит, что же остается бедному человеку на этом свете, как не тяга к еще непознанному? Вот так завернула, после чего...
– После чего вы оказались в постели, – подсказал Женя, широко улыбаясь.
– Знаешь, почему я тебе это рассказал? – после короткой паузы, тоже смеясь, продолжил Вадим. – Мне показалось, что с тобой можно быть откровенным. Что-то тоскливо мне становится в нашей конторе в последнее время...
– Это случается...
Осетров видел, что с Вадимом что-то происходит. Какого рожна, как говорится, его потянуло на откровенность? Такие вещи в конторе не приветствуются, поскольку они всегда чреваты... Так что же? Провокация? Проверка? А может, ни то, ни другое, а просто устал парень, может, дома нелады, вот и поволокло на сторону, и вдруг открылись такие новые горизонты, что захотелось хоть раз в жизни излить душу... А потом всегда ведь можно сослаться на то, что был под газом, шутил там или еще что-то... Нет, заметил Женя, взгляд трезвый и серьезный.
– Ну что я тебе могу сказать, если тебя в самом деле интересует мое мнение? – осторожно начал Осетров. – Возможно, она действительно толковая баба, просто тоже немного неприкаянная. Да и где их взять-то, прикаянных? Но я – человек неженатый, мне, конечно, проще рассуждать.
– Хочешь, познакомлю? – неожиданно спросил Вадим.
– Да ты чего? – опешил Женя. – Зачем же я стану у тебя хорошую бабу отнимать?
– Ты не понял, – улыбнулся Вадим. – Я немного о другом. Дело в том, что у нее дома частенько собираются ее подруги. Они вместе учились в «Морисе Торезе», в инязе то есть. Образованная публика, работают теперь кто по важным офисам, кто в переводчиках, но главное – все, как одна, незамужние и совсем не тянутся к семейным узам. Амазонки такие, понимаешь? Но с мужиками встретиться вовсе не прочь, но при одном условии. Знаешь каком?
– Ну, интересно. С толстым лопатником, что ли?
– Не угадал. Вернее, совсем не угадал. У них, кстати, лопатники потолще наших с тобой. С умными хотят. Чтоб не просто перепихнуться при желании, а поговорить, поспорить, посмеяться... Вот она мне как-то и говорит: «Нравишься ты мне, Вадька, легко с тобой. А мы, говорит, иной раз соберемся тут, сидим, чаи гоняем, да чаще все молчим, потому что давно уже все известное сказано». И еще интересная штука. Я ей напомнил, что мы и познакомились-то на тусовке, так чего ж ей не хватает? Там народ и разнообразный, и весьма своеобразный – на выбор. Она говорит: «Нет, у них все заранее на лбу написано. Иной тебе на ушко вдруг такое ввинтит, что хоть стой, хоть падай – на шее «голда» в палец, а по интеллекту прямо Мамардашвили какой-нибудь новый. А потом приглядишься – эй, братан, так это ж у тебя домашние заготовочки! Вот так. Экспромтики-то наизусть выученные. А туда же, блин!»
– Молодец! – искренне восхитился Женя.
– А я о чем? Вот она мне и говорит как-то, причем без всякой натуги. Есть, мол, у тебя толковые приятели? Приводи, не стесняйся. Только чтоб раздолбаями не были, этого добра повсюду с избытком. Я и подумал... Кстати, вот как на духу: это все ни к чему не обязывает, абсолютно, просто приятная компания, не больше. А все остальное, как говорится, уже ваше дело, сэр... Подружек я ее видел. Нет слов. Главное – сами не дуры. И совсем не феминистки. Просто однажды решили для себя, чего хотят от жизни, и не отступают от правил.
– А с Олегом ты не говорил на эту тему?
– Нет, не стал, – поморщился Вадим. – Хотел было уже, но потом подумал, что его интересует совсем не то, о чем мы говорим. Он – человек конкретный, опер, так сказать, в самом чистом виде. Он им будет неинтересен.
– А я, значит, интересен? – усмехнулся Осетров.
– Ты – да. Я ж в какой-то степени знаю тебя. Когда бок о бок, по сути, крутишь одно дело, человек открывается. И потом, мозги у тебя незашоренные.
– Ну спасибо. Такую бы характеристику, да в наше Управление кадров! Прямая дорога в «Лефортово»!
– В охрану, – уточнил Вадим.
– Ну не в камеру же! А что, заинтриговал ты меня. Есть такой элемент...
Вадим бегло взглянул на свои часы.
– В принципе еще не поздно, – с легким сомнением произнес он. – Давай попробуем? Тут у них аппарат должен быть. – Вадим оглянулся.
– На. – Женя протянул ему свой мобильник.
– О! Еще проще... – Вадим набрал номер, послушал гудки и вдруг просиял. – Привет, я случайно не разбудил?.. А что такое? – Его лицо приняло удивленное выражение. – Да быть того не может! Ей-богу? А мы тут с моим товарищем сидим и размышляем, где бы вечерок скоротать, представляешь? Так вы, значит, не против? Ну, спасибо за приглашение, приедем.
Он отключил мобильник, убрал крышку микрофона, отдал Жене. А у Осетрова тут же мелькнула мысль, что не надо будет спрашивать номер телефона, он уже остался в памяти его мобильника.
– Ну что я тебе могу сказать? – развел руками Вадим. – Попадание, что называется, в десятку. У Таньки в гостях две подружки. Я их знаю, видел у нее. Одной, ее Ирина зовут, все наши российские топ-модели и в подметки не годятся. Настоящий суперлюкс! А вторая мадам – человек серьезный, не такой легкомысленный, как Ирка. Она вообще тоже баба люксовая, но в другом плане. Знает пять или шесть языков, работает в основном с крупными банкирами, поскольку сечет в экономике и во всех этих банковских делах. Зовут ее Еленой, но она предпочитает, чтоб Аленой, так, говорит, лучше звучит. Короче, можем взять пару шампаней, поскольку они водяры не употребляют, хотя у Таньки бар забит разнообразным добром, и поехали?
– Цветочков бы, наверное, надо? – заметил Женя.
– Это – по вдохновению. На Арбате есть все. Ну так как, решили? Или у тебя есть встречные предложения?
– Почему? Я с удовольствием. Ты так представил, что просто грех отказываться. Поедем на моей «Ниве».
– А как это? – Вадим щелкнул себя возле кадыка.
– Ноу проблем! Только ты тогда тут посиди, а я один схожу на нашу стоянку и подъеду. – И Женя потянулся за бумажником.