Но бывали и те, что приходили просить грешного - порчу на болезнь или же на смерть даже, извести мужа постылого или убрать с дороги соперницу. Таким Мойра отказывала, уходили несолоно хлебавши они, недовольно бурча себе под нос, что " ведьма проклятая" отказала.
-Люди много говорят, сынок.- наконец, мягко ответила она,- Но не все из сказанного - правда. Не слушай всего, что говорят.
Войдя в дом, она долила горячей воды в таз, стоящий на скамье, и принялась хлопотать по хозяйству. Радоб, отфыркиваясь, умывал лицо и руки. Наконец, отеревшись полотенцем, он бросил беглый жадный взгляд в сторону стола. Мойра усмехнулась:
-Сейчас накрою, садись пока.
Она подошла к печи, отодвинув ухватом заслонку, достала с помощью полотенца, заткнутого за пояс, большой горшок рагу с ароматным тушеным кроличьим мясом. Раскладывая его по мискам, не удержалась, с хитринкой в глазах обернувшись к сыну:
-А что, у Анушки и не покормили даже?- заметив, как вспыхнуло лицо сына, добродушно усмехнулась. О том, что Радоб влюблен в дочку старосты не знал только ленивый. Да и та была к нему неравнодушна, судя по взглядам, которые порой бросала в его сторону. Удивительно, но добрый Гаур, староста их деревни, благодаря которому Мойра и жила здесь, в безопасности, был совсем не против того. Часто он приглашал Радоба к себе, поручая сперва небольшую работу по дому, а после и вовсе будто готовить преемника себе стал. Радоб почти наравне с ним разобрал обращения деревенских, помогал. А на недовольства некоторых, видящих, к чему дело идёт, Гаур беззлобно отмахивался. Он-де со своей Катринкой жизнь в любви прожил, поэтому и дочери желает только брака по любви. А раз Радоб по нраву ей- то как же он противиться может? Парень хороший, работящий. Невольно у Мойры проскользнула мысль о том, как ей повезло - не станет её, будет кому о сыне позаботиться. Нахмурившись, Мойра положила большой пышный хлеб на деревянную доску посреди стола. Нехорошо это - к ночи о смерти думать, силы темные только кликать, что завсегда рядом кружат, в сумерках к огням домов слетаясь.
-Кормили.- смущённо взял ложку Радоб- Только сегодня у Марышки корова разродиться никак не могла. Мы с Макошем туда ходили, помогать, до ужина не успел обратно.
Старая Марышка жила на отшибе, содержала много коров и коз, нанимая в пастухи деревенских мальчишек. Раньше, по молодости, продавала она и молоко, и масло, и сыр, щедро снабжая и деревенских, и городу перепадало. Часто у её покосившихся ворот дорогие экипажи стояли, набирая продукты для городских льерров. Заставляя малышню по всей округе сбегаться, чтобы полюбоваться красивым экипажем и нарядами слуг. Но это было тогда, а ейчас же, из-за старости, все меньше выезжала она куда-то, да и из дому всё меньше выходила. Животных распродала, оставив себе лишь несколько коров, засчет которых держалась. Но и деревенские по старой памяти помогали, ведь Марышка завсегда дёшево им продавала свои товары, да ещё любила детей угостить стаканчиком парного молока или куском сыра свежего.
-Молодец, дело хорошее.- ласково погладила сына по голове.- И как там Марышка?
" Надо бы муки ей передать, немного яиц и овощей. "- поставила себе в уме пометку Мойра, всегда помогавшая бедным односельчанам. Чаще всего, конечно, тайком. Вот и сейчас сына отправит к Марышка на днях, а велит передать, что от Гаура дары несёт тот. Впрочем, что будет недалеко от истины - и Гауб помогал деревенским как мог. Сперва, пока жена его жива была, и обедать привечала семья деток из совсем уж бедных семей. Да заботливо так, чтобы родители не обиделись на подобное - Катринка, полная светловолосая хозяйка, смешливо приговаривала, что и Анушке компанию составят, и Гауру меньше еды достанется, а то он на бурдюк с вином похож стал в последнее время. Ну а после смерти жены Гаур стал просто помогать, чем мог. Не обозлился, не растерял доброты своей. И дочь такая же у него росла, Анушка. Всё лучшее от отца с матерью взяла. Добрая, смешливая, приветливая. Лучшей невестки и пожелать не могла Мойра. Вот бы всё сложилось у молодых, чувствовала она, что так и будет. Сама судьба Радоба да Анушку связала.
-Сдает совсем.- произнес сын явно слова Макоша, старого знахаря. Отпив горячего травяного настоя, он снова погрузил ложку в рагу. Мойра, приподняв ткань с горшочка, в котором томилась у теплой печки молочная кислица*, довольно втянула носом аромат топлёного молока. Можно и на сладкое сыну предложить, вареньем сверху полив.
Грохот колес и цокот уопыт, донесшиеся с улицы, заставили женщину спешно накрыть кислицу и подбежать к окну. Сквозь мутный рыбий пузырь было не разглядеть, кто же приехал. Но ночной визит заставил занервничать- смутное волнение охватило, будто предчувствие чего-то нехорошего. Обернувшись к сыну, она наспех отерла руки о полотенце: