Я тоже люблю костер, но больше — твое лицо в отсветах костра. Профиль то вычерчен, то исцветает (кто-нибудь говорил, что у тебя византийский профиль?), огонь догорит, мы исчезнем, физика перейдет в метафизику (вставить в эссе о Матиссе, пусть пошловато, ну тем более читатели из рафинированных истекут истомой, читательницы). Языки пламени (скорее, шпили, а может, иглы), отсоединяясь от породившей субстанции, какое-то время (конечно, с секундомером не замерял) трепещут сами по себе. Древние были не дураки, поклоняясь светилу. Солнце — пламя (сколько там градусов? Пташинский, разумеется, помнит, пусть только заткнется — «я лично солнцу термометр в булки совал!»), всё здесь — искры, искры — свет от солнца к земле за восемь минут (Пташинский, теперь спасибо), почти, по Федерико Феллини, восемь с половиной. А это значит, когда солнце гикнется, у нас будет восемь с половиной минут. Достаточно, чтобы успеть про лазурь и вообще. Синь твоих глаз (да, на шезлонге я загибал с эсхатологической интонацией), плюс без очков (ну, дрогнула?), а в очках, в очках (торопливо)… Шифр красоты (ссылаюсь обычно на Шеллинга), вроде золотого сечения, без геометрических, титвоюветь, выкладок… Да ты помнишь, тогда, на Волхонке (башка у тебя мокрая из-за мокрого снега — хотела, видите ли, пешком прошвырнуться), на вечере о Делекторской искусствоведки потеряли дыхание: женщины — скульптурный пластилин — податливы в настойчивых пальцах, даже те, коим по возрасту не рекомендовано, даже Антонова, кажется, подломилась на каблучках, но при чем тут возраст? душа не имеет паспорта, и в позднюю пору души резвы, как последний костер, понадеемся, нам с тобой предстоит проверить, а, Ленок? И, кстати, делая экскурс в биографические переплетения Делекторской и Матисса, я пришептывал в микрофон, что бедра у женщин сработаны не Пигмалионом, а Страдивариусом, соответственно, музыкальная нота
ню и т.д., а ты смотрела с сочувствием — «что он плетет? опять пьян? да, пьян» — довольно трудно, признаюсь, удерживать внимание гражданской общественности, вычитывая подобную стенограмму, и к тому же не сразу заметил, как ты вошла, обычно вижу хоть затылком — дверь блеснет, ветер повеет — Метакса как-то пытнула: «Что это вы? Вдруг поскакали?» — отбился законами декламаторского искусства…