- мам, познакомься - дед Семен.
Мама, молча, хлопала непонимающе ресницами. Дед Семен растерянно смотрел на нее и тоже молчал. Говорить стала – я. Скомандовав, что бы гость сел, я налила ему чай и подвинула тарелку с пирогами. Дед Семен смутился и не решался притронуться к пирогам. Мама взяла себя в руки и вежливо пригласила его с нами поужинать. Обстановка начала постепенно разряжаться. Дед Семен отхлебнул глоток чая и откусил пирог. Домовой широко улыбнулся и сказал, что таких вкусных пирогов ему еще нигде не приходилось есть. Мама растаяла и тоже заулыбалась. Беседа стала легкой и не принужденной. Мама спросила, откуда он родом и очень обрадовалась, что имеет честь принимать зарубежного гостя. Она уже была в предвкушении, как будет хвастаться перед тетей Зоей и в нашем старом дворе, что иностранец хвалил ее стряпню, как прозвенел звонок в прихожей. Мы услышали радостные возгласы Васьки и мамы и увидели в прихожей Оксану. Вечер удался на славу. Дед Семен очаровал всех веселыми рассказами об Одессе и одесситах. Все ели, шутили, смеялись. Вася был лапочкой, такой чистенький, ухоженный и вежливый. Мы с мамой не могли нарадоваться. Они с Оксаной сияли. Когда вечер закончился Вася пошел провожать Оксану, я стала помогать маме, убирать со стола, она вдруг спросила:
-Семен а где вы живете?
- Да здесь с вами.
- В нашем доме? – не поняла мама.
- Да нет в спальне у Риммочки.
У мамы так вытянулось лицо, что я подумала, сейчас она грохнется в обморок. Но она только схватилась за спинку стула и села. Глаза у нее вылезли из орбит, она тяжело дышала. Я кинулась к ней с объяснениями.
- Мамуля, это домовой, он хороший, он ни кого не обижает. Он нам помогает. – тараторила я. Мама меня явно не слушала. Она схватилась за сердце и стала стекать со стула на пол. Дед Семен подойдя к ней провел ладонью у нее над головой и опустив руку отошел в сторону.
Мама пришла в себя и заговорила:
- какой домовой? Как вы попали в «новострой»?
Я вкратце ей рассказала его историю, но мама по - моему меня не слышала. Она быстро моргала ресницами и беспомощно смотрела по сторонам, как будто искала что – то. На конец, взгляд ее стал осмысленнее, поднявшись с пола, она села на стул.
- Я что - то не понимаю. Как вы можете жить в комнате моей дочери? – четко произнесла она каждое слово. Дед Семен стал на несколько минут не видимым и сказал:
- вот так! И опять проявился.
Мама покраснела, и ее голос задрожал, она была близка к панике:
- вы всегда присутствуете при нашем переодевании? – она настолько растерялась, что дед Семен тут же выпалил:
- нет что вы, что вы, - поспешил заверить он ее, - я джентльмен и ни когда не опускаюсь до таких вещей. – Гордо сказал он, сверкнув глазами. Голос его стал уверенным, спина выровнялась, и я поняла, что он обиделся.
Мама это тоже поняла и покраснела еще больше.
- Я не хотела вас обидеть, - промямлила она и опустила глаза.
Теперь пришло время для моей партии. И я вступила в разговор.
- Мам, он добрый, честный, он нам всегда помогает. Он наш дом сторожит, - затараторила я, стараясь быстрее покончить этот разговор. – А еще он здорово рисует, хочешь, он и тебя нарисует?
- Уже… - смущенно проговорил дед Семен.
- Что уже, - не поняла я.
- Я вас всех уже нарисовал - и протянул листы бумаги.
Мы смотрели с мамой на них как завороженные. Только что их у него в руках не было. Откуда они взялись?
Но думать об этом, не было времени. Мы с интересом разглядывали себя, на рисунках и нашему восторгу не было конца.
Мама была польщена. Он изобразил ее в старинной шляпе, которая ей очень шла, и это портрет был настолько живым, что казалось мама на портрете, сейчас прищурит глаза и заулыбается. Зардевшись, как девчонка от удовольствия мама застеснялась. В этот момент я поняла, что мой тактический ход удался на славу. Мама больше не злилась, не боялась и главное я почувствовала, что контакт налажен.
Так мы и стали жить все вместе. Всем соседям мама сказала, что к нам гость приехал из деревни, наш дальний родственник. Мама звала его Семеныч и я тоже стала его так называть. Что за чудные вечера мы проводили в его обществе.
Он нас смешил разными анекдотами из жизни людей, с которыми ему приходилось сталкиваться (а повидал он их на своем веку не мало, 500 лет – шутка ли?), рассказывал сказки, пел разные забавные песенки и вообще мы жили дружно и весело.
Семеныч помогал маме по хозяйству, а в хозяйстве нам не хватало мужских рук (брата не допросишься), мне давал советы личного характера. Его советы мне помогали правильно стоить отношения с парнями. Мне он стал настоящим другом. Приходя вечером из института, я рассказывала ему, как прошел день. Молча выслушав меня, Семеныч начинал задавать вопросы и отвечая на них мы решали как дальше действовать в той или иной ситуации. Я научила его пользоваться телевизором, и он обожал смотреть его. Ток шоу и показы мод – это то что он готов был смотреть хоть весь день.
Как то он у болтал меня разрешить ему сделать мне прическу и накрасить мне глаза. Сделав из моих волос, что - то вроде стога сена и так разукрасив мои глаза что, я стала похоже на «страшилище» из сказки «аленький цветочек», Семеныч победно сверкнул глазами. Он был горд своим произведением. Но увидев меня мама, так долго хохотала, что даже мне было не по себе, а Семеныч просто стал прозрачным и пропал. Иногда по ночам я слышала его тихие всхлипывания и вздохи. Мы с мамой звали его, он не проявлялся. Мама много раз бродила по комнатам и извинялась в пустоту. В доме настало уныние и скука. Мы чувствовали себя виноватыми и старались загладить свою вину тем, что мама пекла вкусные пироги с малиной и вишней, шоколадные конфеты ставила для него на стол, но дед Семен все еще отмалчивался. Прошел уже месяц и мы с мамой решили, что наш Семеныч нас бросил. Я плакала вечерами, мама тоже была печальная и молчаливая.
Но однажды вечером мы заметили, что конфет на столике возле телевизора стало меньше и услышали чавканье на кухне. На перегонки с мамой мы в бежали на туда и остановились. За столом сидела наша пропажа, и мирно глядя на нас, уплетала за обе щеки пирог. Мы бросились его обнимать и целовать. Спокойно отстранив, нас Семеныч вытер губы, сделал последний глоток чая, стряхнул крошки с бороды на пол и так нам улыбнулся, что мы снова кинулись его душить в объятиях. Он, похоже, был доволен возвращению, и наша жизнь потекла как прежде.
Семеныч рассказал нам, что сначала очень обиделся на нас и решил, что уйдет из этой квартиры, как только найдет подходящую семью. Отправляясь на поиски, старичок случайно попал на курсы парикмахеров и визажистов. В соседней многоэтажке на первом этаже, был центр по обучению смежных профессий, вот он на него и наткнулся.
Группа девочек (будущих парикмахеров) занималась ежедневно с утра и до обеда, теорию они уже прошли и сейчас занимались практикой. Вот в это время Семеныч их и увидел. Он присел на стул в конце аудитории (ну понятно, что став невидимкой) и стал внимательно присматриваться, что девочки делают с волосами. Как то раньше это искусство его мало интересовало. Тем более первый опыт был не удачен, и недавняя обида опять с новой силой всколыхнулась в эго душе. Но увидев как молоденькие девчонки, лихо справляются с волосами, интерес старичка возрос, и даже самому опять захотелось попробовать. Дедушка стал приходить в аудиторию каждый день и часами наблюдал за священнодействиями девчушек и их молоденькой наставницей.