Казанцев Александр
Гость из космоса
Александр Петрович КАЗАНЦЕВ
ГОСТЬ ИЗ КОСМОСА
Когда-то, путешествуя по Арктике, я записал наиболее интересные беседы, рассказы, воспоминания и опубликовал потом "Полярные новеллы". Но тогда я не рискнул включить некоторые из бесед в кают-компании, которые уносили нас не только за пределы Арктики, но и за пределы нашей планеты. Однако именно они отозвались потом на всей моей жизни. Потому с особым чувством я снова переношусь на родной мне борт "Георгия Седова".
- Сегодня вечером устроим встречу с учеными, - сказал однажды Борис Ефимович.
Я знал, что вместе с палеонтологом Низовским к нам на корабль перебрался географ Васильев, руководитель экспедиции на дальний архипелаг.
Кроме того, у нас на борту был... астроном.
Он попал на "Седова", когда корабль стоял в Устье.
Я вышел тогда рано утром на палубу, чтобы хоть издали посмотреть на материк. Ведь я не видел его уже несколько месяцев.
Узенькая дымчатая полоска на горизонте...
Но все-таки это краешек Большой Земли!
На воде, такой же оранжевой, как занявшаяся заря, показался моторный катер. Он шел от берега.
- Новые пассажиры, - сказал мне старпом, - три человека. Астрономическая экспедиция.
- Астрономическая экспедиция? Здесь, на Севере? Зачем?
Старпом ничего не мог разъяснить.
Подошел катер. По сброшенному штормтрапу на палубу поднялись трое.
Первый был низенький, широкий в кости, но худощавый человек в роговых очках. Я заметил чуть косой разрез необычно продолговатых глаз на скуластом, сильно загорелом лице, с выпуклыми надбровными дугами, делавшими выражение его несколько странным.
Очень вежливо поклонившись мне еще издали, он подошел и представился:
- Крымов Евгений Алексеевич. Астроном. Высокоширотная экспедиция. А это - Глаголева Наташа... То есть Наталья Георгиевна. Ботаник.
Измученная девушка в ватной куртке слабо пожала мне руку. Вахтенный помощник Нетаев сразу же отвел ее в приготовленную каюту.
Третий пассажир был юноша, почти мальчик. Он очень важно распоряжался подъемом вещей из катера.
- Пожалуйста, осторожнее. Это приборы, научные приборы! - кричал он. - Говорю вам, приборы! Понимать надо!
Приборы уже лежали на палубе. Ничего похожего на телескоп я не заметил.
Что делает астрономическая экспедиция в Арктике? Разве отсюда лучше видны звезды?
Вечером, пользуясь стоянкой в порту острова Дикого, Борис Ефимович пригласил своих гостей - ученых - в салон.
Буфетчица Катя принесла шпроты из заветных запасов. На столе появился капитанский коньяк.
Ученые, включая ботаника Наташу, теперь уже розовощекую и бойкую, с удовольствием отдали должное и закускам и напитку.
Я спросил Крымова:
- Скажите, какова цель вашей астрономической экспедиции?
Протягивая руку к шпротам, Крымов ответил:
- Установить существование жизни на Марсе.
- На Марсе! - воскликнул я. - Вы шутите?
Крымов удивленно посмотрел на меня через круглые очки.
- Почему шучу?
- Разве можно наблюдать отсюда Марс? - спросил я.
- Нет, в это время Марс вообще плохо виден.
- Астроном и ботаник изучают Марс в Арктике, не глядя на небо? - Я руками развел.
- Марс мы изучаем у себя в обсерватории в Алма-Ате, а здесь...
- Что же здесь?
- Мы ищем доказательства существования жизни на Марсе.
- Это очень интересно! - воскликнул Низовский. - Я с детства увлекаюсь марсианскими каналами. Скиапарелли, Лоуэлл! Эти ученые, кажется, занимались Марсом?
- Тихов, - внушительно сказал Крымов, - Гавриил Адрианович Тихов!
- Создатель новой науки - астроботаники! - бойко вставила девушка.
- Астроботаники? - переспросил я. - Астра - звезда... И вдруг ботаника! Что может быть общего? Не поднимаю.
Наташа звонко рассмеялась.
- Конечно же, звездная ботаника! - сказала она. - Наука, изучающая растения других миров.
- На Марсе, - вставил Крымов.
- У нас при Академии наук Казахской ССР создан сектор астроботаники, новой советской науки, - гордо пояснила Наташа.
- Как же астрономы и вдруг в Арктике очутились? - спросил капитан.
- Видите ли, - сказал Крымов, - нам приходится искать условия, сходные с существующими на Марсе. Он в полтора раза дальше от Солнца, чем Земля. Атмосфера его разрежена, как у нас на высоте пятнадцати километров. Климат там резок и суров.
- Вы только подумайте, - вмешалась Наташа, - на экваторе днем там плюс 20, а ночью минус 70 градусов.
- Крепковато, - сказал капитан.
- В средней полосе, - продолжал Крымов, - зимой (на Марсе времена года подобны земным)... зимой днем и ночью минус 80 градусов.
- Как в Туруханском крае, - заметил молчавший до этого географ.
- Да. Климат Марса суров. Но разве здесь, в Арктике, не бывает таких температур? - Крымов беседовал охотно. Видно, он был влюблен в свою звездную ботанику.
- Вот теперь понимаю, почему вы здесь, - сказал капитан.
- И жизнь существует в Арктике, - продолжал астроном. - А на Марсе ведь есть и более благоприятные условия. У полярных кругов, например, где солнце не заходит по многу месяцев, температура и днем и ночью держится около плюс 15 градусов. Это же прекрасные условия для растительности!
Я не выдержал:
- И что же? На Марсе есть растительность?
- Пока еще у нас не было прямых доказательств, - уклончиво ответил Крымов.
Капитан налил всем коньяку.
- Наверное, замечательная это специальность - астрономия. У нас, моряков и полярников, принято рассказывать о себе. Вот бы вы, товарищ географ, и вы, товарищ Низовский, а особенно, вы, астрономы, рассказали бы, как учеными стали, - предложил Борис Ефимович.
- Что ж тут рассказывать, - отозвался Низовский. - Учился в школе, потом в университете, остался при кафедре аспирантом... вот и все.
- Меня ученым сделала страсть, - сказал Валентин Гаврилович Васильев. - Страсть к новому, жажда передвижения. Я исходил, исколесил всю нашу замечательную страну. Вот теперь до Арктики добрался. А как подумаешь, сколько еще неисхоженного, неизведанного на наших просторах, радостно становится. Пью за необъятную и красивейшую нашу Родину! - сказал географ и выпил рюмку.
Все последовали его примеру.
- А вы? - обратился капитан к Крымову. - Вы что расскажете нам?
Крымов стал чрезвычайно серьезным.
- Это очень сложно, - задумчиво начал он, потирая свои выпуклые надбровные дуги, - и очень долго рассказывать.
Мы все стали просить. Наташа выжидательно смотрела на своего руководителя. Очевидно, она не знала его биографии.
- Пожалуй, я расскажу, - согласился наконец Крымов. - Я родился в эвенкийском стойбище. Раньше эвенков звали тунгусами.
- Вы эвенк? - воскликнула Наташа.
Крымов кивнул.
- Я родился в эвенкийском чуме в тот год, когда в тайге... Вы все, наверное, слышали про Тунгусский метеорит, который упал в тайгу?
- Слышали немного. Расскажите, это очень интересно, - попросил Низовский.
- Это было необыкновенное явление, - сразу оживился Крымов. - Тысячи очевидцев наблюдали, как над тайгой возник огненный шар, по яркости затмивший солнце. Огненный столб уперся в безоблачное небо. Раздался ни с чем не сравнимый по силе удар... Этот удар прокатился по всей земле. Он был слышен за тысячу километров от места катастрофы: зарегистрирована остановка поезда близ Канска, в восьмистах километрах от места катастрофы. Машинисту показалось, что у него в поезде что-то взорвалось. Небывалый ураган прокатился по земле. На расстоянии четырехсот километров от места взрыва у домов сносило крыши, валило заборы... Еще дальше - в домах звенела посуда, останавливались часы, как во время землетрясения. Толчок был зафиксирован многими сейсмологическими станциями: Ташкентской, в Иене, Иркутской, которая и собрала показания всех очевидцев.