Том умолк и набрал в лёгкие воздух:
— Что, Джейк, хороша история? И всё это на страницах газет.
Он закончил говорить. В маленьком помещении сразу стало тихо, и только из-за закрытой двери приглушённо доносились чьи-то крикливые голоса.
Джейк тоже молчал, не в силах произнести ни слова. Новость потрясла его, он находился сейчас на грани бешенства и недоумения. В голове крутился только один-единственный вопрос: какое безумство способно порождать в людях столь извращённую и дикую фантазию?!
Том с ожесточением смял газету и зашвырнул ненужный бумажный ком в дальний угол комнаты.
Звук сминаемой бумаги подействовал как спусковой механизм: Джейк вдруг довольно отчётливо представил себе Леона с кассовым аппаратом в руках и себя в роли опытного гея-мазохиста, к которому выстроилась очередь из ненасытных клиентов, и не удержался от громкого хохота. В глазах щипало, по щекам катились слёзы, а он, крепко сомкнув веки, всё смеялся, смеялся и никак не мог унять свой безудержный хохот.
— Джейк, — осторожно позвал его приятель. — Ты меня слышишь? Что с тобой, дружище?
Приступ смеха смолк так же внезапно, как и начался, превратившись в глухой протяжный стон.
— Боже мой… Том, — в отчаянии вырвалось у Джейка. — Неужели этот кошмар никогда не закончится?
Он закрыл лицо рукой. Пальцы приятеля крепко сжали ему левую руку пониже локтя.
— Держись, напарник! Я обещаю тебе, что сделаю всё возможное, чтобы вытащить тебя из этого дерьма.
Джейк убрал от лица руку. Внешне он был вполне спокоен, и только учащённое дыхание да влажные ресницы напоминали о его недавнем срыве.
— Ты думаешь, кто-то поверит в эту чушь? — дрогнувшим голосом спросил он. — Ведь это же… абсурд.
Том поджал губы и вздохнул:
— Поверят, Джейк, поверят. И даже больше, чем ты можешь себе представить, — с сожалением в голосе сказал он. — Следствие, конечно, будет разбираться, что к чему. Тебя попытаются обвинить в клевете на Нортона, хотя его вина всем очевидна. Ведь дом свиданий принадлежит ему, к тому же там произошло убийство твоего знакомого. Но вот от факта похищения людей он отбрыкивается в самой категоричной форме. И если мы сумеем доказать обратное, то истинная причина смерти Рауля Адамса не будет нуждаться в пояснении. Только, боюсь, нам придётся столкнуться с большими трудностями, напарник. Сам видишь, Нортон с Коллинзом ведут свою игру. И у них есть солидные покровители, которые в открытую действовать не станут, так как это может навести на них подозрение. Но вот палки в колёса правосудию они вставлять будут.
Том немного помолчал и с мрачным видом взъерошил на голове волосы:
— Это ещё не всё, Джейк. Коллинз добился решения судьи показать главного свидетеля, то есть тебя, психиатру. Он уверен, что хороший специалист в два счёта выведет тебя на чистую воду. Так что готовься. Очень скоро тебя будут пытать всевозможными тестами и каверзными вопросами по выяснению твоей настоящей ориентации и бог весть знает чего ещё.
Джейк стиснул зубы. Это было уже слишком! Мало того, что эти подонки насильно лишили его свободы, избивали, издевались над ним как хотели и в итоге обвинили в клевете на хозяина клуба, так теперь ещё пытаются выставить законченным психом нетрадиционной ориентации. Как же всё это мерзко, подло, цинично.
Неужели проклятый адвокат сумеет убедить судью и присяжных в том, что все его лживые хитросплетения — это и есть единственные и неоспоримые факты? А как же тогда Рауль, который ценой собственной жизни положил конец деяниям Нортона? Его душа, там, наверху, взывает к отмщению. Нельзя допустить, чтобы шайка извращенцев замарала грязью его имя. Иначе напрасно была пролита кровь.
Из раздумий его вывело чьё-то слабое покашливание. Джейк поднял глаза и увидел прямо перед собой довольно плотного мужчину лет пятидесяти. Он был среднего роста, его тёмные курчавые волосы напоминали скорее каракулевую шапку, надетую на розовое и по-детски нежное лицо. Над капризно выпяченной верхней губой красовалась тонкая ниточка усов. На незнакомце был просторный серый костюм из тонкой шерсти.
— Сэм Гордон, окружной прокурор, — вежливо представился мужчина.