– Могу я на минутку вывести Томаса на улицу?
– Конечно.
Томас перевёл взгляд на меня:
– Другая женщина в саду?
– Да. У неё есть для тебя кое-что важное.
– Она ведь видела Добрый Народец? Она отведёт меня к ним?
Когда Томас встал, его ноги дрожали. Впервые с того мгновения, как я увидела своего брата в каменном круге, я пожалела его. То, чего он так жаждал, было для него потеряно навсегда. Теперь ему придётся довольствоваться мамой, папой и мной.
Я вывела Томаса на улицу. Гость увязался за мной. Эйслинн поднялась со скамьи и шагнула навстречу моему брату. Он остановился в паре шагов от неё.
– Ты видела их? Они ищут меня?
– Тиарнах, – сказала она, – разве ты не узнаёшь меня?
Она взяла его руки в свои, и он, растерянный и испуганный, отпрянул назад.
– Что случилось с тобой? Ты не та Эйслинн, которую я знал. Ты бледная, слабая и старше, чем я думал. Ты, должно быть, самозванка.
Эйслинн ещё крепче сжала его руки:
– Тиарнах, я Эйслинн, а не самозванка. Я пришла сказать тебе правду. Ты должен поверить мне.
– Я не поверю ни единому твоему слову. Ты лгунья, подосланная сюда, чтобы обмануть меня.
Томас попытался вырваться, но Эйслинн была сильнее.
– Прекрати сопротивляться, – сказала она. – Тёмные Земли потеряны для нас. Наш дворец в руинах – там нет ни танцев, ни музыки, ни пиршеств.
– Я не верю, это неправда! Ты лжёшь! – воскликнул Томас.
– Я не лгу, – настаивала Эйслинн, её разгоряченное лицо пылало яростью. – Как ты думаешь, почему мы с матерью здесь, одетые в лохмотья, без дома, без крыши над головой? Теперь мы нищие. Даже королева обречена бродить по земле, потерянная и испуганная, и так до самой своей смерти.
– Нет, нет, нет! – заплакал Томас. – Я ненавижу тебя, Эйслинн!
Вместе с мамой к нам вышла Дуата.
– Ты должен поверить моей дочери, Тиарнах. Когда мы потеряли тебя, у нас не было десятины, чтобы заплатить Кернунну. Чтобы наказать нас, он лишил нас всего, что у нас было, даже колдовской силы. Сейчас мы живём как самые бедные из смертных. Если ты вернёшься к нам, ты будешь нищим, а не королём.
– Мы обманули тебя, – сказала Эйслинн. – Мы украли тебя у твоих родителей с одной целью – отдать тебя Кернунну, чтобы заплатить ему десятину. Чтобы принести тебя в жертву. Всё, что мы говорили тебе тогда, было ложью, но сейчас мы тебе не лжём.
Дуата долго и пристально смотрела на Томаса.
– Мы были жестоки. Мы не заслуживали, чтобы нас называли Добрыми. Надеюсь, ты не стал таким же бессердечным, как мы. – Она взяла Томаса за руку и вложила её в мою. – Будь благодарен своей сестре. Ты обязан ей жизнью. Поверь мне, большинству из тех, кто попадает в Тёмные Земли, не везёт так, как тебе.
Тело Томаса содрогнулось от рыданий:
– Я верил всему, что ты говорила мне. Я должен был жениться на Эйслинн, я должен был стать королём!
Дуата вздохнула:
– Мы всегда ставили на первое место лишь самих себя, но теперь, когда мы живём как смертные и страдаем, как и вы, наше сердце смягчилось. Вот почему мы здесь. Мы пришли загладить нашу вину перед тобой.
Эйслинн взяла руки моего брата в свои:
– Теперь ты Томас. И ты должен научиться жить так, как живут смертные, потому что ты один из них. Это будет тяжело, но у тебя есть Молли и Гость. Они тебе помогут. У тебя есть родители, которые по-настоящему любят тебя и не дадут тебя в обиду.
Она отпустила его, но Томас потянулся к ней:
– Позвольте мне пойти с вами! Позволь мне жить той жизнью, которой живёте вы, какой бы она ни была!
Дуата осторожно отвела его от Эйслинн.
– Нет, Томас, твоё место здесь. Твоё время с нами закончилось.
Эйслинн повернулась к маме, чтобы попрощаться. Улучив момент, Дуата отвела меня в сторонку.
– Некоторые из нас научились быть милосердными, – сказала она. – Другие бродят по миру в поисках мести. Будь бдительна, Молли. Даже сейчас у тебя есть враги среди Доброго Народца.
Ветер сделался холоднее. Сухие листья шуршали по переулку, как будто задумали какую-то пакость. Гость схватил меня за руку. По его маленькому тельцу пробежала дрожь.
Эйслинн и Дуата плотнее завернулись в плащи и направились к Холму Кошкиного Хвоста. Не знай я, кто они такие, я бы приняла их за нищенок.
Мама теперь стояла в дверях дома, как будто ждала, когда Томас подойдёт к ней. Повернувшись спиной ко всем нам, он наблюдал за тем, как Эйслинн и Дуата тяжело бредут вверх по Холму Кошкиного Хвоста.
Он стоял совсем один, сгорбившись. Глядя на него, я терзалась дурными предчувствиями. Если Томас не поверил тому, что ему сказали, если он всё ещё мечтал быть с Добрым Народцем, он никогда не примет своё место в нашем мире.