Я не решился ехать обратно на лифте и спустился по лестнице на свой этаж. Зайдя в квартиру, я лёг на кровать и попытался заснуть. Но разве можно заснуть в таком состоянии? Вдруг я осознал, что всё это время меня не мучили ни жажда, ни голод, ни физическая боль, несмотря на огромные гнойники на руках. Меня терзала только душевная боль, и не давало покоя воспоминание о случившимся убийстве.
С одной стороны, я могу понять этого человека. Если он её убил, значит, есть за что. Никто не станет совершать подобные вещи без причины, только какие-нибудь ненормальные маньяки. Но…
Почему именно мать?
Я до сих пор не могу себе простить, что бросил свою мать в нужде и, как предатель, оставил её наедине с тираном. И всё же она сама сказала: «Пора начинать свою жизнь, уходи из дома». Почему? Почему она терпела его все годы? Унижения, измены? Безумно любила? Сейчас, конечно, бесполезно об этом думать. Когда мама была жива, я только один раз спросил, почему же она не уйдёт. Ответ был простым: «Твой папа так много сделал для нас, столько хорошего. Поверь, он не такой уж плохой». Благородная женщина, кому ты отдала свою душу? Да, в самом начале он был идеалом для неё, но потом… Бессердечное насилие творилось в доме, сколько бы лет ни прошло, сколько бы он ни обещал, что бросит пить, изменится. Ложь. Всё было ложью.
Я открыл глаза. Нет, я не засну. Сон меня не спасёт. Присев на край кровати, я задумался, есть ли ещё какой-нибудь способ выбраться отсюда. Через несколько минут решение пришло: пойти к соседям. Было страшно, что они окажутся такими же, как и человек из лифта, но попробовать стоит.
Я вышел в коридор и постучал в дверь напротив. Тишина. Дёрнул за ручку, дверь, на удивление, оказалась открытой. Внутри было темно. На стенах танцевали устрашающие красные тени. Я с опаской осмотрел все комнаты. В спальне лежали всё те же чёрные силуэты. Я пытался их разбудить, но почему-то рука проходила сквозь них, будто они были ненастоящими. И так везде. В основном люди в квартирах спали, точнее, их силуэты. Отличалась только их форма, иногда цвет, на некоторых была одежда. Никто не обращал на меня внимания, не чувствовал.
После неудачных попыток, я решил спуститься на первый этаж. Если у всех открыты двери, то можно попробовать выбраться отсюда через окна соседей с первого этажа.
Спустившись, я зашёл в первую попавшуюся дверь. В спальне никого не было, а на окнах висели железные решётки с острыми проволоками. Само окно было закрыто наглухо. За стеклом же не было видно улицы, только тьма и красный туман. Это и вправду какая-то тюрьма…
Последней моей надеждой было окно на кухне. Я направился туда, но замер на пороге. В комнате висел силуэт женщины. Чёрная, как смола, жидкость текла из её глаз. Она будто плакала от боли. Боли, которая заставила её обвязать верёвкой шею и спрыгнуть со стула.
Мне вспомнилось, что уже приходилось видеть похожую картину.
В детстве я часто забывал ключи от дома и сидел в подъезде, ждал маму с работы. Рядом жила женщина, которая часто приглашала зайти к ней и не сидеть на холодном полу. Она казалась доброй, всегда угощала меня конфетами и чаем. Однажды её дверь оказалась открытой, и я зашёл в квартиру. Она точно так же висела на кухне. Я до сих пор помню её лицо. Уродливое, бледное, опухшее. Помню ещё, после этого случая мама сказала: «Эта несчастная женщина была очень одинокой». Я не думал, что, когда назову её страшной коровой, эта дура сразу же полезет в петлю. Кто вообще воспринимает слова ребёнка всерьёз?
От воспоминаний я почувствовал тошноту. Наконец-то хоть какое-то физическое ощущение! Я побежал в ванну, но всё быстро прошло. Почему-то именно тогда мне очень хотелось испытать хоть какую-то боль, лишь бы отвлечься от мыслей и воспоминаний. Я поднял голову и с усилием посмотрел на себя в зеркало. Рана стала ещё больше, она дошла до живота, на теле выступили огромные пульсирующие вены, будто живые, гной на руках стал ещё страшнее. Мне было омерзительно смотреть на эту картину. В зеркале не я, кто-то другой. Но где тогда моё отражение?
Я вернулся в квартиру в ещё более подавленном настроении и опять присел на кровать. Очень хотелось домой, хотя я никогда не любил квартиру, в которой живу. В ней умерла моя бабка, из-за чего казалось, будто она до сих пор там обитает. Её вещи и запах иногда сводили с ума. Я не знал, как от них избавиться. Нельзя выкинуть абсолютно всё из квартиры, так же, как и невозможно избавиться от запаха старости. Ещё до её смерти я всего лишь чуть-чуть придавил подушкой голову старой стервы. Но почти сразу убрал, она задышала. Это была просто маленькая слабость.