— Это не значки, а медали.
— Как у героя? А где ты их взяла?
Мама встала с тахты и выключила телевизор.
— Бабушке пора идти, а то опоздает, — сказала она. — А про медали я сама тебе расскажу.
И мама рассказала.
Во время войны бабуля была медсестрой. Она выносила раненых с поля боя, перевязывала им раны, лечила. За это её и наградили медалями.
— И сейчас наша бабуля лечит больных людей, — закончила мама. — Она многим помогла снова стать здоровыми. И вот сегодня она получит ещё одну медаль за хорошую работу.
Маринка с мамой долго разглядывали старые фотографии в альбоме. На фотографиях у бабушки было молодое лицо, но Маринка сразу её узнавала. Вот бабушка в военной пилотке. Вот — в белой шапочке, как доктор Айболит.
Что-то произошло в этот вечер с Маринкой. Она больше не хотела смотреть свои любимые мультфильмы по телевизору. Присела у шкафчика с игрушками и стала перебирать их. А через некоторое время попросила:
— Мамочка, дай мне вату, бинтик и ещё — ниток…
У Мишки едва держалась лапа. Трудно было Маринке её пришивать. И всё же она справилась. Зайцу пришлось перевязать ухо — он его немного ободрал, когда падал с балкона. Кукле Маринка надела тёплую шапочку, чтобы она не простудилась.
Мама сидела на тахте и занималась своим шитьём. Вдруг она ойкнула, замахала рукой.
— Что с тобой? — всполошилась Маринка.
— Укололась, — сказала мама, сморщившись. — Ничего, сейчас пройдёт…
Маринка осмотрела мамин палец и серьёзно сказала:
— Нужна перевязка!
Она намочила водой ватку, смыла капельку крови с пальца и хорошенько его забинтовала.
Когда бабушка вернулась домой, Маринка подбежала к ней и радостно выпалила:
— А я теперь тоже медицинская сестра! Погляди, все игрушки вылечила.
— И меня тоже, — прибавила мама и показала бабушке толсто забинтованный палец.
С папой вдвоём
Бабушка Рыгорки уехала в деревню, а мама в санаторий. Рыгорка никак не может запомнить это новое для него слово.
— Где твоя мама?
— Купаться поехала.
— А как же ты без неё?
— С папой вдвоём мучаемся, — вздыхает Рыгорка.
Папе, конечно, мучиться приходилось больше. Придёт с работы, а в доме трам-тарарам. Всё на полу: и одеяло, и пылесос, и все игрушки Рыгорки.
Отец молча смотрит на сына.
— Папочка, это я играл в космонавтов, — начинает оправдываться Рыгорка. — Смотри, вот это — Луна. — Он показывает на медный таз, в котором варят варенье. — А это, — он берётся за краешек голубого одеяла, — это — небо. А пылесос — ракета. — Ты только погляди, сколько там космонавтов!
Папа берёт проволоку и плоскогубцы, чтобы достать из шланга незадачливых космонавтов: резинового милиционера, куклу Лялю и пластмассового слоника.
— Ух… — вздыхает он, вытирая платком взмокший лоб. — Далеко же затолкал ты своих космонавтов…
— Им ведь далеко лететь, папа! Я хотел их усадить получше.
Последним папа вытаскивает пластмассового слоника и грозит сыну пальцем:
— Больше не смей этого делать. Пылесос — не игрушка.
Самый радостный день для Рыгорки, когда у папы выходной. Они вдвоём хозяйничают на кухне.
— Папа, у нас простыня на обед? — спрашивает Рыгорка.
— Почему простыня? — удивляется папа.
— А что у нас на плите варится, в большой кастрюле?!
— Простыня не варится, а кипятится. Покипячу немного, а потом постираю, — объясняет папа. — А есть мы будем клёцки и котлеты.
— Такие же вкусные, как мама делала?
— Такие, такие, — кивает папа, раскладывая по тарелкам клёцки.
Клёцки у папы получились огромные, жёсткие. Рыгорка даже вспотел, пока жевал. Потом он лукаво прищурил глаза и спросил:
— Папа, а ты можешь сделать такие клёцки, чтобы совсем нельзя было прожевать?
Папа неожиданно поперхнулся, закашлялся и сказал:
— Ешь спокойно, не разговаривай!
Потом папа стал жарить котлеты.
— Мне самую большую! — попросил Рыгорка.
— Почему самую большую? Ты ещё маленький, и котлету тебе полагается поменьше.
— Значит, ты хочешь, чтобы я всегда был маленьким?
— Нет, не хочу.
— Вот и давай самую большую котлету, чтобы я поскорее вырос.
После обеда Рыгорка бежит на улицу. Через полчаса он возвращается домой. Рыгорка весь в песке и на полу оставляет песчаные следы.
— Почему ты весь в песке? — спрашивает папа. — Опять подметать пол и куртку стирать надо.
— Да я…
— Думаешь, я не видел в окно, как ты безобразничал? Вставай сейчас же в угол! — говорит отец.