«Скорей всего, синтезатор», – подумала Женщина. Она была музыкальна. И эта музыкальность не ограничивалась лишь абсолютным слухом и аттестатом об окончании музыкальной школы. Женщина была музыкально чутка и музыкально эрудированна. И удивлялась тому, что столь красивая и запоминающаяся мелодия не знакома ей. Неужели кто-то из «новых»? К творческим потенциям «новых» она относилась скептически. Музыка диссонансов вызывала у нее отвращение. А для «новых» мелодическая чистота, видимо, была малоприличной банальностью… Однако недосказанность витража и ясность мелодии странным образом дополняли друг друга и словно бы старались составить Одно Целое – состояние духа.
Боже! Как давно не приходили ей в голову подобные словосочетания!..
Но тут Женщина вновь ощутила тяжесть сумок и рефлексия на темы духовности заглохла сама собой. Она снова поставила сумки на пол, не выпуская их из рук, и из своей привычно-согбенной позы принялась осматривать холл.
Сначала она попыталась посмотреть сквозь витраж на улицу. И, естественно, несмотря на то, что он казался прозрачным, ничего там не увидела. Внешний мир служил здесь только источником света.
Поводя для разминки онемевшими плечами, Женщина повернула голову к другой – внутренней стене, тоже цилиндрической. Собственно говоря, войдя в холл, она должна была сразу уткнуться взглядом в эту стену.
Да не уткнулась и не обратила на нее внимания, видимо, поразившись многоцветной раскраской пространства и увлекшись витражом.
Но, оказывается, и эта стена заслуживала особого внимания. Прежде всего, тем, что была совершенно не похожа на стену. Это представляло собой нечто облакообразное – такое же клубящееся, бугристое и подвижное. Наверное, если бы не цветные блики от витража, она и белизной уподобилась бы облаку. Но белизна и так угадывалась, словно проступая изнутри.
Женщина, удивленно воззрившись на эту стену, постояла-постояла, да и, подхватив сумки, направилась поближе.
Вблизи стена выглядела еще более удивительно – она не только в точности подтверждала свою облакообразность, но и казалась чуть прозрачной. Нет, не настолько, чтобы можно было разглядеть скрывающееся за ней, но достаточно, чтобы угадать там движение чего-то живого. Женщина оглянулась на пустой холл и еще раз удивилась про себя его безлюдности. Такую громадину отгрохали, а для кого, если никого нет?.. Наверное, еще открытия не было, не заселяли… А может, попроситься сюда на работу? Хотя бы уборщицей… Вряд ли ее высшее математическое здесь кому-нибудь понадобится. Но пребывать целый день в этой красоте – немалого стоит. Можно и укоротить свой снобизм после нескольких лет безработицы… Только к кому обращаться по поводу трудоустройства? Может, в мэрию?
Женщина опять сосредоточила свое внимание на внутренней стене. Она всегда, с детских лет, пролетая в самолете над облаками, мечтала протянуть к ним руку и коснуться, погладить, почему-то казалось, что это должно быть приятно. Конечно, глупости при таком морозище, но ведь – мечта!
Теперь же это облако оказалось совсем рядом. Осталось только руку протянуть. Да вдруг стало боязно. Чего?.. Может быть, разочарования?..
Тем не менее, Женщина не смогла побороть искушения и протянула дрожащую руку к клубящейся поверхности.
«Облако» оказалось теплым, по сравнению с ожиданием. На самом деле его температура была равна температуре живого тела. Ну, может быть, чуть повыше. И осязалось оно не бесплотным клубом пара, сквозь который рука должна была пройти, не встретив сопротивления, а как длинный, тонкий и очень нежный мех-пух… Лиса?.. Песец?.. Тут Женщина вспомнила об украденной шапке и тяжко вздохнула… Нет, нежнее. Может быть, гагачий пух? Только она никогда не пробовала его на ощупь.
«Облако» ласкало ее правую руку, окутывая негой и теплом. Левая же рука крепко держала ручки двух сумок, поставленных на пол. Женщина порадовалась тому, что никто не видит ее в этой, мягко говоря, странной позе. Рука вошла в «облачный пух» примерно по локоть и ощутила преграду. Тоже живую и теплую, но достаточно упругую – рука перестала погружаться в стену.